"Тонкая линия. Осколки судеб".

_____________________

5

Наста, шагая вслед за вооруженным до зубов солдатом, невольно ежилась при виде мрачного убранства подземного военного бункера, в недрах коего содержался ее брат-близнец. Против воли она подумала о том, каково сейчас Ивраму, который провел в подобных казематах свое детство? Каково быть запертым тут без надежды когда-нибудь увидеть свободу?..

А ведь именно она, его родная сестра, обрекла его на это!

Солдат открыл перед нею дверь комнаты, в котором Насте предстояло встретиться с Иврамом. В комнате был установлен только один металлический стул, намертво скрепленный с полом, больше ничего. Солдат знаком показал ей стену, возле которой она должна была ожидать появления Иврама:

- Для вашей безопасности, находитесь там, пока заключенного не прикуют к стулу, - отчеканил он.

Наста послушно встала там, куда ей указали.

Она не хотела сама себе в том признаваться, однако ее буквально потряхивало от напряжения. Вот-вот через бронированную дверь на другом конце комнаты введут Иврама, увидеть которого она одновременно хотела и в то же время боялась! Насте казалось, прошла вечность с момента их последней встречи – той самой встречи, что обернулась ловушкой для Иврама.

Питала ли она иллюзии относительно того, как отреагирует на ее визит Иврам? Нет, иллюзий на этот счет она не имела. Иврам не забывает предательства и обмана - позволив Акутагаве захватить его врасплох, Наста перешла черту. Теперь он не простит сестру. Она не сомневалась: если когда-нибудь брат сможет выбраться на свободу, то он станет мстить: так жестоко и так изощренно, насколько это возможно. Такова его натура! И, учитывая все это, более чем наивно ожидать, что он согласиться ответить на интересующие ее вопросы. О том же ей сказал и Акутагава, когда узнал о ее намерениях:

«Он не станет с тобой говорить. Я пробовал. В тот день, когда узнал о гибели Наталии – я отправился к Иву, надеясь, что он, возможно, захочет мне помочь понять, что же случилось… Знаю, это более чем глупо, но я надеялся… Конечно, он не пожелал говорить со мной серьезно! Почему ты считаешь, что с тобой он поведет себя иначе?»

«Я, как и ты, надеюсь… Надеюсь, что смогу достучаться до Иврама», - ответила на то Наста.

Акутагава, выслав ее, позволил себе горько усмехнуться.

«О чем ты говоришь? Даже когда мы жили с ним в мире, он играл с каждым из нас! А теперь, когда я запер его в клетке как дикого зверя?.. Даже если вдруг он согласиться помочь, как можно рассчитывать, что он говорит правду? Он может лгать из принципа! Только чтобы запутать нас и насолить. Если мы поверим ему, то совершим огромную ошибку!»

«Откровенно говоря, я разделяю твой скептицизм, - тяжело вздохнула Наста. – Но объективности ради, мы должны попробовать и этот вариант. Сам видишь, что события развиваются самым неожиданным для тебя образом! Чутье мне подсказывает, что с арестом князя Харитонова эта история не закончится».

Хмурое лицо Акутагавы лучше всех слов рассказало ей о том, что его терзают те же самые предчувствия.

«Нам следует попробовать достучаться до Иврама, - очень настойчиво продолжила женщина. - Возможно, если у него есть какие-то соображения на счет происходящего, то он как-то намекнет мне».

«А как на счет того, что у него нет абсолютно никакой мотивации помогать тебе или мне? Что он получит за свою помощь? Что мы можем ему предложить? – заметил Акутагава резонно. – Учитывая все, что он натворил, я ни за что не позволю ему снова оказаться на свободе! И он прекрасно это осознает. Так с чего Иву вдруг идти нам навстречу?»

«С того, что он любит играть. Вся его жизнь – одна большая игра. Ты правда думаешь, что он смирился со своей участью и не строит планы побега? Нет, Иврам не таков! Пока он жив, он будет пытаться вырваться из плена. Поэтому разговор с тобой или со мной ему нужен не меньше, чем нам, ведь он стремиться собирать всю возможную информацию о том, что происходит на воле».

Акутагава немного помолчал, будто бы сомневаясь, стоит ли озвучивать свою мысль, но все же сказал:

«Прости меня, но… Я должен спросить тебя об этом: что, если Ив станет умолять тебя освободить его? Если начнет говорить о том, что он вовсе не хотел причинить нам зло? Или будет клясться, что все осознал, раскаялся и никогда не повторит содеянного? Что тогда?..»

На это Наста печально улыбнулась:

«Если я что и поняла окончательно и бесповоротно, так это то, что Иврам никогда не исправится. Никогда! Поэтому, будь спокоен, даже если он и попробует навешать мне лапшу на уши, я все равно не поверю ему».