Тонкая нить

– А вы знаете, миссис Спидуэлл, – объявила мисс Песел, – что в прошлом месяце к нам в гости приезжала королева Мария? Она очень интересуется вышиванием, и ее визит явился свидетельством мастерства наших вышивальщиц, раз уж она захотела лично посмотреть на нашу работу. Честно скажу, это вершина в моей творческой деятельности.

Мать Вайолет кивнула. Она одобрительно относилась к жене короля, хотя считала, что до королевы Виктории ей далеко.

Джильда с Дороти ездили в Уинчестер во время визита королевы и в тот же вечер в подробностях рассказали о поездке Вайолет: что настоятель принимал королеву и сопровождал ее с таким видом, будто он понимает в вышивке, что ростом королева гораздо выше Луизы Песел, что она задавала вполне компетентные вопросы и с особой похвалой отметила работу Дороти. Вайолет была очень рада слышать все это, хотя понимала, что сама поехать туда все равно не смогла бы: Айрис еще маленькая, чтобы можно было оставить ее с кем-нибудь. Кроме того, Вайолет боялась, что ее присутствие одобрят не все вышивальщицы, да и испепеляющего взгляда миссис Биггинс тоже побаивалась. Но Вайолет надеялась, что настанет время, может быть даже скоро, и Луиза Песел сумеет обуздать миссис Биггинс, и тогда она получит возможность вернуться и снова вышивать вместе с другими.

– А еще в честь королевы звонили в колокола, – добавила Джильда и бросила на Вайолет многозначительный взгляд.

У Вайолет сжалось сердце. Они редко говорили об Артуре, хотя Джильда, конечно же, сразу догадалась, кто отец Айрис. Но верная подруга нисколько не осуждала ее.

Вайолет разглядывала длинные подушечки, и вдруг на глаза ей попалась знакомая кайма – ряд филфотов, перемежаемых цветочками на подушечке, посвященной епископу Уодлоку.

– Эту вышивала я сама, – сказала Луиза Песел, подойдя к ней. – У меня было мало возможностей участвовать в этом проекте в качестве вышивальщицы, времени хватало только для разработки эскизов. Но когда услышала, что власти в Германии, по сути дела, запретили евреям работать во всех областях деятельности, я подумала, что неплохо бы продолжить наше слабое сопротивление господину Гитлеру. Свой гнев я вкладывала в эту работу, получая от нее глубокое удовлетворение.

Они взглянули на кайму, которая смотрелась гораздо ярче, чем на подушечках с королем Артуром и Древом жизни.

– Впрочем, я думаю, этого достаточно. Мы четко высказались, что думаем по этому поводу, а в остальном… В мире существует много других чудесных орнаментов, которые можно использовать для наших работ.

Вайолет кивнула. Увы, канцлер Германии никуда не исчез, как предсказывали многие, напротив, он продолжал укреплять свою власть. Усиление Германии сильно ее тревожило, при мысли об этом в груди Вайолет всякий раз раскрывалась темная бездна. Но теперь у нее есть Айрис, и она готова мириться с колкими замечаниями за спиной и косыми взглядами. Ее крохотная девочка прогнала прочь отчаяние и укрепила мужество Вайолет.

Вдруг высоко над головой раздался звон одинокого колокола, поначалу нерешительный, словно кто-то по ошибке брякнул в него, но потом колокол зазвучал все настойчивей и звонче – ей казалось, что бой колокола очень похож на тот, что они с Артуром исполняли в Нетер-Уоллопе. Призывающий к себе всех грешников.

– Это Артур, – прошептала Морин, незаметно подкравшись к ней. – Кит поднялся наверх сообщить ему, что крестины закончились. Это его подарок для Айрис.

Вайолет широко раскрыла глаза. Ведь колокола в соборе звонят только во время службы или в честь членов королевской семьи – а тут крестины чьей-то там дочери…

– Но что скажет об этом Уильям Карвер? Он отстранит его, запретит звонить…

– Артур решил рискнуть. Если повезет, старик Карвер не услышит.

Вайолет слушала колокольный звон и вспоминала то утро в Нетер-Уоллопе и все, что за этим последовало. Следствие – вот оно, покоится у нее на руках. Айрис насторожилась, взгляд ее устремился куда-то вверх. Непонятно было, смотрит ли она в лицо матери или слушает, как звонит в колокол ее отец. И вдруг Айрис улыбнулась, широко и беззубо, и Вайолет подумала, что смотрит дочь на нее, но слушает колокол отца.

Благодарности

Сразу хочу оговориться: вышивание на холсте, о котором написано в этой книге, называется еще и вышивкой гладью.

Луиза Песел действительно существовала, как существовали и до сих пор существуют в Уинчестерском соборе и подушечки для сидения, и подушечки для коленопреклонения, а также филфоты на них. Подушечками пользуются и сейчас, на них может посидеть или подложить себе под колени всякий молящийся. Надеюсь, что я оказала честь работам Луизы и создала ее образ таким, какой могли бы одобрить и она сама, и ее потомки или последователи.

Чтобы написать эту книгу, я пользовалась многими источниками. Если кому-то захочется окунуться в эту тематику глубже, привожу список некоторых из них.

* * *

О Луизе Песел и о вышивках, имеющихся в Уинчестерском кафедральном соборе

Коллекция Луизы Песел в университете города Лидса: http://library.leeds.