Тонкая зелёная линия

Это только штатским кажется, что движение боевой части начинают рысьеглазые разведчики и дозорные, потом гремит техника с бравым воинством, а уж тылы подтягиваются вместе со штабом. На самом деле БТРы ещё окутываются чадом, прогревая мощные моторы, офицеры и старшины только озадачивают, то есть вводят в изумление просыпающихся на бегу бойцов, а уже далеко-далеко, впереди по дороге на полигон, на полном ходу, будто черти гонятся, мчится кухня.

Что-что, а уроки дядь Васи и Кость Костыча лейтенант Алексей Филиппов выучил наизусть.

Да и не просто заучил или выучил, а понял и принял всем сердцем. Кроме всей суеты по обеспечению пищеварения и прочей сознательной и бессознательной жизнедеятельности Манёвренной группы, приходилось учитывать и наличие приблудных товарищей офицеров – осенью на учебном пункте собирались новобранцы осеннего призыва со всего погранотряда – до тысячи человек. Если считать по одному офицеру на 35–40 бойцов и прочий штабной состав, то прокормить и обеспечить такую молодую орду, непрерывно гоняющую и гоняемую по полигону и вокруг оного…

Конечно, при желании можно было бы впасть в тоску и вымотать все нервы себе, приятелям и недругам, но молодые лейтенанты не страдали разливом желчи, следовательно, не были подвержены утончённо-изысканному сплину.

У каждого была своя страсть.

Толя Серов, в муках разлуки с ревниво и нежно любимой женой, заучил наизусть все позывные прямой связи и мог в любом состоянии – редко в трезвом или гораздо чаще в восторженно-возвышенном – связаться хоть с Марсом, хоть с Кремлём, чем пугал освобождённого комсомольского вожака Серёгу Вайнмана до инея меж лопаток. Но звонил исключительно в Биробиджан – Юленьке.

Вася Очеретня, конечно же, исключительно по долгу службы, оперативно обследовал расположение всех близлежащих к полигону сёл, посёлков и выселок – вплоть до наглухо забытых староверческих хуторов. И, к досаде своей, вынужден был признать, что прекрасный пол встречается в своей великолепной привлекательности даже в самых таёжных дебрях. О чём сболтнул Мышкину.

Между прочим. Не подумав. Умница такой.

Бросил утопающему кирпич.

Вовочка Мышкин… А что же Вовочка? Владимир Адольфович Мышкин, Крупнокалиберный Мыш, в отличие от Тольки Серова, рвавшегося как можно сильнее затянуть супружеские узы, стремился от этих верёвок, пут, узилищ и прочих крепёжно-брачных изделий избавиться. Только на время – Мыш не был дураком. Никогда. Но и погулять любил – всегда. Алёшку Филиппова несколько изумляла гусарская манера Мышкина произносить пышные тосты «за верность жёнам» вперемешку с подробнейшими рассказами о «тактико-технических характеристиках» своих многочисленных возлюбленных.

И вот одной бессонно-поздней ночью на полигоне, проведённой за «штабными» картами в 32 листа – да-да, «пиджак»-лейтенанты тоже резались в преферанс, подражая кадровым офицерам (а чем ещё заняться товарищам лейтенантам, кроме как гонять умаявшиеся новоотобранные организмы на садистски-непредсказуемо-регулярные ночные стрельбы и марш-броски?), – в голову Крупнокалиберного Мыша пришла блестящая идея.

– Мужики! – сказал Вовочка и встал, пошатываясь. – Мужики, так мы ноги протянем! Предлагаю завтра нанести визит в близлежащее государственное учреждение. Во всеоружии! – и подмигнул.

Очеретня поднял голову:

– А-а-атставить! Без оружия! На почту – без оружия!

– Пэ-Эн-Ша, что ревёшь медведем? Другое оружие. Чудо-оружие, – и Вовочка неприличным жестом обозначил, что за оружие он имел в виду.

– Мыш, ты это, если тебе так сильно хочется, давай сам, с оружием, без оружия – решай свои хотелки сам, – пробормотал бледно-пьяный Серов.

– Ах ты, Толенька! – всплеснул руками Мыш. – Ну что ты себя ломаешь, как монашек? Ты видел, какие там женщины? Самый сок! Ну же! Мужики! Да бросьте вы нюниться! Алексей, ну, скажи ему! Что он малину тут ломает?!

Голова Алёшки пыталась гудеть колоколом. Но свинцовые колокола не гудят. Не звенят и не позвякивают. «Шмяк!» – и всё. Больно. Мозги всмятку. А ещё весь день впереди. «Жози убьёт», – совесть было подняла голову, но тут же уснула каменно.

– Какую малину? Что ты морочишь голову, чудак?

– Говорю, айда к девочкам сгоняем-то! А сначала зарядимся. Вы мараловку хоть раз пробовали? Ну, парни, что вылупились-то? Мараловка – это вещь! Это такая вещь, ребята, что, говорю вам, на всю жизнь запомните! Всё, что вы знали о себе как о мужчинах, считай, что не знали! Отвечаю!

– Хватит заливать, Мыш, – справедливо возмутился Вася, никогда, ни секунды не сомневавшийся в своей потенции. – Всё тебе хрень гнать, женолюб!

Все на секунду замерли, оценивая изящество эпитета, нечаянно сорвавшегося с губ Очеретни. «Кто бы говорил!» – такая мысль должна была бы родиться в лейтенантских головах, но… решила не рождаться.