Тонкие грани чувств

А мне хочется приложить себя об стену головой. К горлу подкатывает комок металлической изжоги, и самому от себя мерзко. Сейчас в ее глазах я – фантастический ублюдок, и у меня нет слов, чтобы адекватно объяснить ей своё поведение. Слетел с катушек от ревности, решил показать власть над девушкой, взять, сделать своей. Напалмом, подчинив, как самку. Молодец, блин! Мужик же! Да она и так была твоей, так играть чувства просто невозможно. Дрожь от самой макушки, сладкие рваные стоны, глубина восхищенных, затягивающих, как водоворот, глаз. Поговорил блин… Что теперь с ней делать?

Выхожу из ее горячего лона и замечаю следы крови на постели. Бл*ть! Опускаю свою голову на ее живот и нежно целую.

– Ты как, Алиса? – замираю, жду ее ответа.

– Ты можешь просто уйти? И никогда не возвращаться, – в ее голосе серебряными колокольчиками звучат слезы, перемешанные с тихой болью, от которой у меня самого скручивает желудок.

– Не могу, милая, – даю ей возможность свести ноги и закрыться, отвернувшись от меня на бок. Прижимаю девушку спиной к себе, всем телом ощущая, как вздрагивает ее дыхание, – Не прогоняй меня. Я знаю, что оправдания мне нет, но клянусь тебе, что никогда бы не сделал тебе больно. Не довести дело до конца было бы очень глупо, зато в следующий раз…

– Даже не говори мне об этом! – в голосе Алисы слышится начинающаяся истерика, – Дай мне одеться, – пытается вырваться из моих объятий, но я только крепче прижимаю ее к себе.

Не отпущу. Моя. Я все исправлю, маленькая, все решу. Тебе будет безумно хорошо со мной, только не уходи. Покрываю поцелуями ее плечи, шепчу на ушко все нежные слова, которые знаю. Черт! Очень мало я их знаю. Никогда раньше не было такой надобности, но девушка расслабляется.

– Пойми, пожалуйста, меня, девочка, – разворачиваю к себе лицом, – Я не смогу больше смотреть, как к тебе прикасается другой мужчина.

– По какому это праву? Кто ты мне такой? Мужик, который лишил девственности? – решила царапнуть меня по живому? Ладно. Терпение. Я заслужил. Только, блин, вопрос ее проживания в этом долбаном доме стал для меня ещё непонятнее. Мы ещё поговорим, чуть позже.

– Сейчас мы идём в ванну, Алиса. И это не обсуждается, – понимаю, что эта истерика никогда не закончится, если девушку не переключить, поэтому говорю строгим голосом, – Обещаю, что не обижу тебя, – снова беру ее на руки, и несу в ванную. Опускаю в джакузи и включаю воду.

Девушка совершенно отрешенно сморит на струю воды, будто меня рядом нет, будто это не я сейчас прихожусь пенной мочалкой по ее груди. Она меня попросту игнорирует, старается остаться безучастной к любой ласке. Так я не согласен!

– Ты! – шипит Алиса, подрывается из ванны, расплескивая воду, когда я опускаюсь рядом с ней в мыльную пену, – С меня достаточно! – ну хоть кричит, и на том спасибо. Ловлю ее за бёдра, утягиваю снова в воду и укладываю на себя сверху.

– Лисичка, – шепчу в ей в кожу за ушком, – Разреши мне все исправить. Я буду любить тебя очень нежно, тебе понравится, не хочу, чтобы твой первый опыт остался таким.

– НЕТ! – ее вскрик лупит по нервам, – Ты же понял, что я не дорогая проститутка, отпусти меня, – а мне уже хочется проораться от этого бреда.

Да, блин, я ей верю, мать вашу. И собственник внутри меня уже готов кинуться на любого, кто посмеет посмотреть в сторону этой девочки. Моей девочки.

– Тшщщ… – целую ее в макушку и шепчу на ушко:

«Allons baise, baise-moi, mords
Jusqu’au sang, jusqu’au cri,
Le ruissellement d’un cœur ardent
Ne souffre pas de froideur…»

Ну, целуй меня, целуй,
Хоть до крови, хоть до боли.
Не в ладу с холодной волей
Кипяток сердечных струй…

С. Есенин

– Рома… – она поворачивается ко мне лицом, распахнув от удивления глаза.

– Ты знаешь, что я сейчас сказал?

– Это же стихи Есенина?

– Верно, маленькая, – спасибо вам, Хельга Ильинична, за любовь к языкам. Смешно. Сейчас моя благодарность институтскому преподавателю выглядит очень двусмысленной, потому что Алиса, прикрыв глаза, целует меня в уголок рта и обводит кончиком языка мои губы.

– Исправляй, Рома Фетисов, – и меня снова срывает от ее сладости.