Тонкий лёд

Я положила руки на столешницу, сверху опустила голову и закрыла глаза. Как я ни старалась не думать обо всем, что произошло в этом доме, мысли всё настойчивей лезли мне в голову. И если сначала я переживала о том, что ожидает меня по возвращении в поместье диара, то после того, как я немного успокоила себя тем, что главное — это вера Аристана, начали вспоминаться и иные слова, брошенные мне в лицо младшим Альдисом.

Красивое лицо неприятной женщины, бывшей некогда невестой, а после любовницей моего мужа, вновь встало перед глазами, и слуха коснулся ее тихий голос, когда я осталась за дверью: «Арис, ты сделал мне больно». Что ответил ей диар? О чем вообще они разговаривали? Я ведь точно не могу это знать. Она влетела, словно ведьма, и когда Аристан привез меня после моего поспешного побега, этой женщины уже не было. Она не дожидалась нашего возвращения, так, может, все дело в том, что его сиятельство пообещал вскоре быть с ней снова? Но что может быть от меня нужно сиятельному диару? Зачем ему женитьба на нищенке с дворянскими корнями?

Ладонь легла на живот, машинально поглаживая его. И вдруг догадка ослепила меня своей жестокой достоверностью. А что если ему нужен именно наследник? Что если именно ради ребенка Аристан и выбрал тихую, скромную, неизбалованную девушку, как он сам обо мне отзывался? Что если он вскружил мне голову лишь для того, чтобы добиться полного доверия, и когда я рожу, то супруг оставит меня в Данбьерге воспитывать нашего ребенка, а сам вернется в столицу и будет продолжать водить с ней шашни, делая дураками мужа своей любовницы и собственную жену? Конечно, будет писать мне, поддерживая достоверность своих чувств, наезжать время от времени, возможно, для того, чтобы вновь оставить во мне свое семя, и опять мчаться к ней… Не потому ли он изначально поселил меня подальше от себя, что хотел меньше видеть? Аристан ведь сразу говорил, что хочет, чтобы мы были друзьями. И его поведение в первые недели нашего брака. Эта холодность, ночные визиты в спальню в указанные дни, без всяких чувств…

— Ох, Богиня…

А после того, как приехал Эйнор, диар, должно быть, чтобы показать, что его чувства настоящие, переселил меня к себе. До приезда младшего Альдиса супруг даже не помышлял об этом переселении. И его ревность тогда вовсе не ревность, а нежелание, чтобы глупая простушка Флоретта узнала от племянника о настоящей любви Аристана Альдиса. Если бы Эйн успел мне сказать всё это раньше, и диар объявил, что едет в столицу, я бы могла устроить скандал и даже навязаться с мужем. Или же явиться к нему без предупреждения, помешав парочке любовников унижать своих супругов.

— Хватит, — зашипела я, останавливая себя.

От всех этих мыслей сердце билось в груди неровными скачками. Дышала я так, словно бежала долго-долго. Кровь прилила к лицу, заставив щеки пылать от гнева, но усмирить свою фантазию никак не получалось. Всё так сложилось… Перед моими глазами появилась целая картина, поражающая своей объемностью и реалистичностью. И единственное, что остановило мой бег по уничтожающему душу кругу — это слова Аристана: «Верьте мне…». Я ведь всегда ему верила, так почему же сейчас начинаю сомневаться? Только потому, что слова младшего Альдиса попали в цель?

Случайно или намеренно он заговорил о бывшей невесте диара? Знал ли о ее визите в столичный дворец его сиятельства, когда мы там находились, или же просто ударил по моему женскому самолюбию? Так или иначе, но отвратительные споры сомнений он все-таки сумел посеять. Теперь и просьба Аристана о вере ему воспринимались иначе. И даже его щедрость с моим семейством после сватовства казалась намеренной, словно он желал заведомо закрыть мне рот своими благодеяниями. Если вдруг начну спорить и упрекать, он ведь всегда может напомнить, что вытащил род Берлуэнов из нищеты и дал всем нам шанс на новую жизнь, и я уже ничего не смогу возразить…

В конце концов, измучив себя подозрениями, я уснула на стуле, положив голову на руки. Мне снились кошмары. И даже такие, где диар забирал новорожденного младенца, а меня заключал в подземной темнице своего старого замка, который все еще так и не показал. Я стучала в двери, требовала выпустить меня, молила вернуть мне ребенка, но в ответ услышала лишь:

— Флоретта, вы здесь? Отзовитесь! Фло!

Я подскочила на кровати… Помотала головой, слабо понимая, как я могла оказаться на кровати, когда уснула на стуле? А через мгновение и вовсе перестала думать о том, где и как я уснула. Сорвавшись с места, я бросилась к двери, выкрикнув:

— Арис! Арис, я здесь! Богиня, Арис, вы пришли за мной!

— Открывайте, — велел диар. — Вы можете открыть?

Мой взгляд упал на засов, и я схватилась за него.

— Сейчас-сейчас, — торопливо говорила я, отодвигая засов. — Арис…