Тонкий лёд

И Аристан вдруг сорвался с места, схватил племянника за грудки, легко поднимая с места, и с силой швырнул об стену. Я вскрикнула, закрыла лицом руками, а потом…

— Моего ребенка, — прохрипел младший Альдис. — Моего.

Я тряхнула головой, отгоняя наваждение, и наконец, осмыслила слова негодяя.

— Арис, клянусь вам всем, что для меня свято, — жарко воскликнула я, — на мне нет греха! Я всегда была верна вам. Это ваш ребенок и ничей больше.

Диар, вновь державший племянника за грудки, вдруг резко обернулся, опалил меня яростным взглядом и произнес с издевкой:

— Я бесплоден, драгоценная моя. У меня не может быть детей.

Вновь тряхнув головой, я неуверенно улыбнулась и переспросила:

— Что?

— Я не могу иметь детей, — отчеканил его сиятельство. — Это так же точно, как то, что сегодня ночью я не нашел вас в нашей постели.

— Но это же неправда, — я замотала головой, отступая на шаг назад. — Неправда! Ведь я же понесла от вас, Аристан, от вас!

— Это невозможно, — глухо отозвался диар. — Как бы я не мечтал об этом, но это невозможно.

— Вы лжете! — выкрикнула я, глотая слезы. — Зачем вы лжете?! Я ношу вашего ребенка!

— Хватит, Фло, — резко оборвал меня Эйнор. — Хватит. Уже отпираться некуда. Ты носишь моего ребенка. Об этом дядюшка просил меня еще до женитьбы, и я с честью исполнил уговор.

— Уговор? — я переводила взгляд с одного Альдиса на второго. — Какой уговор?

— Обрюхатить наивную дурочку, которую он выберет в жены, — криво усмехнулся подлец, уничтожавший своими словами нашу супружескую жизнь. — И вот это, наконец, истинная правда.

— Вы снова лжете, опять лжете, — прошептала я, закрывая лицо ладонями. — Это какая-то глупость… Такого не может быть, ничего этого не может быть…

— Может, — жестко ответил Эйнор. — И если у дядюшки хватит совести, то он сознается в своей подлости.

Я оторвала руки от лица и взглянула на Аристана. Он стоял теперь, опираясь рукой на стену. Дыхание его было тяжелым, и свободная рука сжата в кулак.

— Арис, — дрогнувшим голосом позвала я.

Он вздрогнул и обернулся ко мне, но тут же поджал губы и снова отвернулся.

— Договор был, — произнес он. — Но я расторг его, как только маленький гаденыш появился в поместье. В тот же день я приказал не приближаться к моей жене. Проклятье, Фло, я ведь искренне полюбил вас и сделал всё, чтобы вы не могли увлечься никем иным. Я сделал всё, чтобы устояли против чар этого мерзавца…

— Но я устояла, — прошептала я, но сразу же повысила голос: — Я устояла, ваше сиятельство. И готова присягнуть перед статуей Матери Покровительницы, что была верна вам и не знаю иного мужчины, кроме вас. Дитя, которого я ношу, только ваше и ничье больше. Ногу я подвернула в гроте, когда отступала назад. Вчера, выехав из поместья, я не поехала к папеньке, рассудив, что не успею вернуться дотемна. Я была на кладбище у маменьки. Кладбищенский сторож может вам это подтвердить. И к поместью я вернулась, но на дороге меня поджидал ваш племянник. Он даже отпустил меня, но ворота оказались закрыты, и я так и не смогла докричаться привратника. А пока его звала, меня вновь нагнал Эйнор. У ворот он перехватил меня и увез в тот дом. О том, что это такое и где находится, я не имела ни малейшего понятия. И я не понимаю, почему вы не желаете поверить мне.

— Потому что я бесплоден, любовь моя, — горько усмехнулся Аристан. — Ваша беременность лучшее доказательство слов этого подлеца.

— Но это ваш ребенок!!! — заорала я, не помня себя от гнева. — Ваш!

— Я не могу иметь детей, — чеканно повторил Аристан и больше ко мне не поворачивался.

Развернувшись, я слепо побрела прочь из кабинета, пытаясь осознать произошедшее.

— Дядюшка, почему вы выбрали в жены такую невзрачную особу? — долетел мне в спину голос Эйнора. — Могли бы найти и поизысканней. Мало того, что некрасива, так еще и подат…

Он не договорил. Голос сменился хрипом, и я обернулась. Диар держал племянника за горло, вновь вколачивая его в стену:

— Не смей судить о моей жене, гаденыш, — шипел взбешенный Аристан.

Душевные силы покинули меня, я захлопнула дверь кабинета, оставляя Альдисов наедине друг с другом. Я брела, ничего не видя перед собой, слабо понимаю, куда иду и зачем. Дворецкий, попавшийся навстречу, поспешил ко мне, заботливо поддержал под руку и поинтересовался:

— Вам дурно, ваше сиятельство? Дозвольте проводить вас.

— Куда? — тихо спросила я, поднимая на него взор.

Лицо мужчины расплывалось перед глазами, наверное, опять текли слезы, но, кажется, в те страшные мгновения я даже не понимала, что плачу.

— В ваши покои… наверное, — вдруг растерялся дворецкий. — Вы ведь туда направлялись?

Я кивнула, соглашаясь с ним. Однако сделав несколько шагов, я снова остановилась и отрицательно мотнула головой.

— Не хочу, — произнесла я. — Не хочу в покои.

— Но куда же тогда? — дворецкий растерялся еще больше. — Вам дурно…

— Весьма, — снова согласилась я. — Нужно прилечь.

— Стало быть, в покои, — уже более уверено ответил мой сопровождающий.

Мы сделали несколько шагов, но опять я остановилась и даже отняла свою руку у дворецкого, ожесточенно замотав головой.