Тонкий мир смыслов художественного (прозаического) текста. Методологический и теоретический очерк лингвопоэтики

Так сложилась парадоксальная ситуация, когда описанным выше собственно лингвопоэтическим методом выявления в тексте артем как таковых, извлечения из них и уяснения их смысловых художественных приращений владеют только чуткие, способные к этому «от природы» читатели – совершенно не обязательно филологи. Эта «чисто» читательская возможность выявлять в тексте артемы, извлекать из них дополнительные сгустки художественных смыслов и включать их в общий содержательный континуум произведения объясняется тем, что в основе этой эстетической по своей сути, многоступенчатой процедуры лежит старый как мир способ реагирования любого носителя объективной нормы своего языка на отклонения от этой нормы – отклонения типа ошибки (глава IX).

Разумеется, в случае художественного текста стилистически значащие отклонения от объективно-языковых нормативов в единицах его речевой формы – артемах, являющиеся единственно возможным «технологическим» способом создания артем как таковых, сознательно допущены писателем и рассчитаны на эстетически значимый эффект. Речевые же ошибки в «обычной» коммуникации носят неосознанный характер.

В свете изложенного выше становится понятно, почему в рамках филологии после выхода в свет уже упомянутой статьи М.М. Бахтина «Проблемы содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве» на протяжении всего XX века перманентно оживлялась в общем никогда не замирающая дискуссия о роли «языка», а по сути – речевой художественной формы, в эстетической структуре литературно-художественного произведения. Две такие дискуссии – 1930-х и 1970-х годов – рассмотрены в данной работе (глава III). С течением времени и по мере практического, методического усвоения результатов этих дискуссий все отчетливее становились претензии лингвистики по отношению к литературно-художественному произведению и, несмотря на – естественное – отсутствие у нее (как именно лингвистики) соответствующего предмета, методологии и методики лингвопоэтического анализа, удлинялся список и усложнялась типология выявленных ею артем как единиц речевой художественной формы произведения.

Достижение этих внушительных результатов оказалось возможным только потому, что сквозь «чисто лингвистические» намерения и претензии такого рода исследователей – втайне от них самих, вне их рефлексии – пробивалась (прорывалась) «чисто читательская» компетенция: умение фиксировать («видеть») артемы в тексте и извлекать из них художественные смысловые приращения – с неизбежной оговоркой: не до конца, не в полной мере адекватно соответствующим в каждом отдельном случае намерениям писателя, не системно.

Но так или иначе в ходе развития филологической мысли, осваивающей замечательную новацию в структуре художественно-литературного произведения конца XIX – начала XX века – речевую художественную форму, отдельную по отношению к его литературной форме, постепенно, начиная с отдельных прозрений, сложилось представление об отдельности этих двух форм и их (относительной) равноудаленности и от содержания произведения, и от его языковой формы («упаковки»). Одновременно и вполне логично встал вопрос о двух типах материала, с которыми соотнесены эти две художественные формы литературного произведения (см. ниже).

Таким образом, в широко понимаемое настоящее время художественная литература как научный объект изучается несколькими филологическими науками, прежде всего литературоведением и лингвопоэтикой – разными теоретическими и методическими вариантами последней. Имея общий объект исследования – одно отдельное произведение, или так или иначе конструируемый комплекс произведений, или весь объемлющий данное произведение литературный дискурс, – литературоведение и лингвопоэтика выработали свои специфические предметы относительно этого объекта.

Литературоведение изучает, прежде всего, художественное содержание произведения в соотнесенности, во-первых, с изображаемой (моделируемой) в нем действительностью, во-вторых, – с его литературной формой.

Лингвопоэтика изучает речевую художественную форму произведения в ее соотношении с содержанием произведения – опосредованно через его литературную форму (!) – и с его собственно языковой формой.

Такое объективно сложное соотношение научных предметов литературоведения и лингвопоэтики явилось причиной того, что оно, это соотношение, вот уже в течение целого столетия не стало отчетливым для многих филологов той и другой предметной ориентации.

§ 2. Общие объект и широко понимаемый предмет литературоведения и лингвопоэтики

Исключительно с намеченной в данной работе целью прочертить предметные границы между литературоведением и лингвопоэтикой ниже приводятся некоторые общеизвестные факты и положения.