Тонкий расчет

– Это не дружеский визит. – Пуговичные черные глазки презрительно сощурились. – Я видел ваш репортаж об «Освобождении».

– И что же?

– Вам позволили въехать в страну, чтобы передавать последние новости, а не выносить собственные суждения!

– Я ничего не…

– Не сметь перебивать меня! Боюсь, ваши понятия о свободе не совпадают с нашими! Ясно?

– Нет. По-моему…

– В таком случае позвольте объяснить подробнее, мисс Эванс. Вы только гостья в моей стране. И возможно, шпионите для своего правительства.

– Я не…

– Вам уже было сказано: молчите и слушайте! Я предостерегал вас в аэропорту: мы тут не в игрушки играем. Идет война. И всякого, уличенного в шпионаже, будут судить по законам военного времени.

От этого тихого голоса мороз шел по коже. Полковник поднялся:

– Это последнее предупреждение.

Дейна уставилась в спину Дивьяка. Он ее не запугает! Ни за что! Пусть говорит что хочет. Она смертельно боялась.

Вскоре от Мэтта Бейкера прибыла посылка – огромный ящик с шоколадом, конфетами, гранолой[10], консервами и другими продуктами. Дейна с трудом дотащила коробку до вестибюля, где щедро поделилась с собратьями по профессии. Восторгам не было предела.

– Вот это босс! – позавидовал Сатоми Асака.

– Как бы и мне устроиться в «Вашингтон трибюн»? – пошутил Хуан Сантос.

Кемаль снова ждал в переулке, кутаясь в выношенную до дыр, почти истлевшую куртку.

– Доброе утро, Кемаль.

Мальчик, не отвечая, изучал ее из-под полуопущенных ресниц.

– Я еду в магазин. Хочешь со мной?

Молчание.

– Тогда поступим по-другому, – пробормотала выведенная из терпения Дейна и открыла заднюю дверь «лендровера». – Садись в машину! Быстро!

Мальчик, нерешительно помявшись, все-таки двинулся к автомобилю и неуклюже уселся.

– Можно найти магазин, где еще продается одежда? – спросила девушка Йована.

– Знаю тут один.

– Едем.

Йован, как всегда, рванул с места на третьей скорости. Немного опомнившись, Дейна спросила:

– У тебя есть мать и отец, Кемаль?

Мальчик покачал головой.

– Где ты живешь?

Кемаль пожал плечами и неожиданно придвинулся ближе, словно прося защиты.

***

Они в два счета добрались до Баскарсии, старого сараевского рынка. Фасад дома разбомбили, но магазин был открыт. Дейна взяла Кемаля за руку и повела внутрь.

– Что угодно, мадам? – спросил продавец.

– Куртку для моего друга. Примерно его размера, – показала Дейна на мальчика.

– Сюда, пожалуйста.

В отделе детской одежды оказалось несколько мальчишеских курток.

– Какая тебе нравится, Кемаль? – спросила Дейна. Тот ничего не ответил.

– Мы возьмем коричневую, – решила девушка. – И еще нам понадобятся брюки и туфли.

Через полчаса Кемаль был одет во все новое. Однако мальчик по-прежнему не произнес ни слова и юркнул на заднее сиденье, как испуганный мышонок.

– Язык проглотил? Хоть бы спасибо сказал! – набросился на него Йован. Кемаль разразился слезами. Дейна крепко обняла беднягу.

– Ничего, – бормотала она, – все хорошо, милый. Все хорошо.

Господи, что же эта война делает с детьми?! Однако когда они вернулись в отель, Кемаль выбрался из машины и, упрямо сжав губы, ушел.

– Где живут такие, как он? – спросила Дейна.

– На улицах, мадам. В Сараево сотни сирот. Ни дома, ни семьи…

– Но как они существуют? Что едят?

– Не знаю, мадам.

На следующий день Кемаль, одетый в новый костюм, уже поджидал Дейну. Лицо, обычно покрытое коркой грязи, было чисто вымыто.

За обедом репортеры оживленно обсуждали, будет ли соблюдаться мирный договор. Дейна решила снова отправиться к профессору Младеку Стаке и выяснить, что он об этом думает.

За это время профессор истаял еще больше и почти превратился в тень.

– Рад видеть вас, мисс Эванс. Слышал о ваших прекрасных репортажах, но… – Он тяжело вздохнул. -…я все равно не смотрю телевизор – нет электричества. Чем могу помочь?

– Я хотела узнать ваше мнение по поводу нового мирного договора, профессор.

Откинувшись на спинку кресла, Стака задумчиво оглядел девушку.

– Интересно, что в штате Огайо, за тысячи миль отсюда, принимается решение, которое, как почему-то уверены участники переговоров, должно повлиять на будущее Сараево.

– Достигнуто соглашение о тройном правлении. Будут избраны три президента – мусульманин, хорват и серб. Думаете, что-нибудь получится, профессор?

– Только если вы верите в чудеса, – нахмурился тот. – Представляете себе – восемнадцать национальных законодательных органов и сто десять глав местных администраций. Какая-то политическая вавилонская башня! Это то, что американцы называют вынужденным браком. Под дулом пистолета. Никто не желает поступиться автономией. Каждый настаивает на собственных флаге, гербе и валюте. Навязанный насильно мир к добру не приведет.

Постепенно Дейна Эванс из обыкновенного репортера превращалась во всемирную легенду. Страстные призывы прекратить несправедливую, бессмысленную войну находили отклик в душах людей всех стран. Каждый понимал, что Дейна – не сторонний наблюдатель, а человек, искренне желающий мира и счастья жителям раздираемой распрями Югославии.