Тонкомер

Затем хлопнула дверь, и все смолкло.

7

Я всю ночь не спал. Да неужто, думаю, в самом деле есть какое-то различие в положении? Значит, я - работяга? А ты - фон-барон! Шалишь, дружок, уж тут я тебя с носом оставлю.

Я вспомнил, как мы, заводские подростки, занимались в вечерней школе. Время было предвоенное, веселое - то на футбол, то в кино, на учете каждая минута. А тут - собрание; ребят оповестить, взносы собрать... Кому поручить? Чеснокову. Маленький, верткий, он, как бесенок, так и шнырял по всем. Учился не блестяще, зато все разузнавал, со всеми был приятелем. За свое любопытство он часто получал по носу, но на него никто не злился: Репей свой в доску парень, его и побить не грех. А бывало где какое собрание - он уже начеку; головку закинет - кадык выщелкнется, как зоб у цыпленка, - и понесет: в ответ на происки империалистов и фашистов мы должны сплотить ряды, утроить энергию... Ну и всякое такое, что на собраниях талдычат. Тоже - способность! И вот его как активиста от молодежи в завком ввели. Когда же подошла наша очередь идти в армию, его оставили по брони. Пока я воевал да служил, он успел окончить какие-то снабженческие курсы, продвинулся по службе... И теперь вот дал понять Наташе, что я ему неровня.

Но в душе я над ним смеялся тогда. Я представлял себе, как он взбесится, когда узнает, что Наташа выходит за меня замуж. И я решил жениться как можно скорее.

Наташа мое предложение встретила с радостью, как ребенок, которому подарили новую игрушку. Она тотчас же рассказала всем об этом. Теща для приличия поохала, всплакнула даже, но свадьбу решили сыграть поскорее. И только Ольга не поздравила нас.

На свадьбу Чесноков был приглашен, но не пришел. Ольга села за стол рядом с Наташей и ни с кем не разговаривала. Но когда закричали "горько" и мы стали с Наташей целоваться, Ольга вдруг встала из-за стола и вышла из дому. Немного погодя я вышел вслед за ней. Нашел я ее в саду; она стояла, опершись на яблоню, и плакала. Я подошел к ней, погладил ее по волосам и спросил:

- Что случилось, Оля?

Она с такой яростью на меня набросилась, что я растерялся.

- Пожалеть пришел? Непонятливым прикидывается! - зло выкрикивала она. Вы, вы разбили мое счастье! И ты, и Наташа... оба вы хороши.

Я с минуту стоял, не двигаясь, пока она не вышла на улицу.

Дома за столом я сказал Наташе:

- Ольга плачет. Ты бы пошла, утешила ее.

- Пусть поплачет. Что ей сделается! - ответила беззаботно Наташа. - Она мне завидует... и злится, что Игорь бросил ее из-за меня...

Мой рассказчик снова налил машинально водки и выпил. Варя принесла нам красной икры. "Кушайте - своя", - потчевала она меня.

Икра была пересоленной - передержана в тузлуке, - икринки отскакивали одна от другой как дробь, и имели упругую, точно вулканизированную кожицу.

Закусив, Евгений продолжил свой рассказ, не обращая внимания на присутствие Вари.

- Любопытная это семья! Они друг друга не жалеют, не ласкают, при случае подсмеиваются и даже злорадствуют. Но зато как держатся вместе - не то что водой не разлить, не оторвешь их друг от друга. Не сразу я их раскусил.

Он закурил и помолчал с минуту.

- После смерти отца у них заготовкой сена для коровы занималась Ольга. Она и ордер на луга доставала, и там же в конторе договаривалась о покосе. А на этот раз она принесла ордер матери и сказала: "Косите как знаете, а на меня больше не рассчитывайте". Я-то не знал об этом до времени. Прихожу я однажды вечером с работы - на кухне обед меня ждет, ну просто праздничный: беляши, драчены и даже водка. Наташа вокруг стола хлопочет, а Марфа Николаевна уселась возле окна и вяжет платок. "Эх, - думаю, - теща у меня - дай бог каждому!" Выпил я, а теща этак исподволь начала разговор:

- Денечки-то жаркие стоят, цветень с трав опадает. Теперь ее в самый раз косить: Петров день на носу.

- Как я люблю сенокос! - сказала Наташа, присаживаясь к столу. Бывало, папка брал отпуск на это время, и мы всей семьей сено косили. Просохнет - сгребаешь его, а оно горячее, душистое, как чай малиновый. А вечером вокруг костра песни петь. Или в копну заберешься спать... Хорошо!

- Вот чего не испытывал, - ответил я.

- А ты испытай, может, и не пожалеешь, - говорит теща.

- На заводском дворе не испытаешь.

- А если отпуск взять? - спрашивает Наташа.

Я рассмеялся:

- Кто же мне его сейчас даст? Я всего без году неделю работаю.

- А ты не по закону положенный отпуск проси, - подсказывает мне Наташа, - а так просто, двухнедельный отгул, без зарплаты.

- А чем питаться, божьей травкой?

- Ну, уж это, соколик, не твоя печаль, - говорит теща, - а мы-то на что?

- Действительно, Женя, бери! - стала упрашивать меня Наташа. - И мы поедем сено косить. У нас есть и ордер на луга.

Она сбегала в соседнюю комнату и положила передо мной розовую бумажку.

- Вот! Оля принесла. Сейчас самое время корм для коровы запасти.

Я все еще не мог понять толком, что к чему, и спросил:

- Да вы это серьезно?

- А что нам шутить! - весело сказала теща. - И дело нужное сделаем, и приятно на лугах-то молодым порезвиться.