Тонкости эльфийской генеалогии

– К стене! Быстро! – закричал, схватил за руки Нику и Лию, которые оказались ближе всех ко мне, и метнулся к стене, поближе к двери. – Умка, дверь заблокируй! – крикнул что есть силы.

Гном подчинился беспрекословно. В его руках в одно мгновение появилась двухсторонняя секира, ну по крайней мере, этот топор внушительных по моим меркам размеров я определил для себя именно так. Гном по диагонали вогнал ее рукоятку в ручку двери. К тому времени, когда я отвернулся от Умки и снова посмотрел на Фа, все «колокольчики» и Мика со Шмелем уже стояли рядом со мной у стены, отчаянно вжимаясь в нее спинами.

Зрелище было не для слабонервных. В центре нашей классной комнаты, которая после обратного расширения напоминала приличных размеров школьный актовый зал, сгустком живого пламени пылал ифрит, в нынешнем своем огненном облике почти полностью утративший человеческие очертания. А потом он вспыхнул так, что невольно пришлось зажмурить глаза. И когда я наконец сумел проморгаться, огонь был везде. На полу, на остатках парт и даже на стенах. Только наша стена, противоположная той, на которой располагались окна, оказалась для этого пламени чем-то вроде запретной зоны. Поэтому было жарко, душно, страшно… но не горячо и никого не обожгло, хотя, по логике вещей, должно было.

А потом пламя так же внезапно, как появилось, начало втягиваться в центральный огненный сгусток, который и был теперь нашим ифритом. И тогда мы увидели: все, что было в комнате, превратилось в пепел. Даже паркет. Теперь только у нас под ногами оставалась небольшая полоска паркетных деревяшек, во всем остальном помещении пол был каменным.

И тут пошла новая волна огня. Пламя начало расходиться во все стороны от ифрита кругами, а сам он медленно вращался вокруг своей оси в самом центре этого желто-голубого безумия. Я из курса физики помнил, что белое, а за ним голубое пламя само горячее. Значит, сейчас это был уже совсем другой огонь и, как понял несколькими минутами позже, цели у него тоже оказались другими.

Это было похоже на смерть и рождение феникса. По крайней мере, у меня в тот момент возникли именно такие ассоциации. Сначала Фа все уничтожил своим огнем, теперь уже другим, но тоже пламенем, все восстанавливал. «Наверное, это что-то вроде природной магии!» – подумал я. И потом оказалось, что не ошибся. Ифриты вспыльчивы, рассказал нам Фа, придя в себя и едва пережив это утро, поэтому у них есть такое умение. Вспыхнув, в гневе они могут уничтожить что-то, чего и не хотели бы уничтожать. Поэтому умеют восстанавливать это «что-то» в первоначальном виде. Наш Фа чуть не надорвался, так как попытался восстановить вещи не только до стадии, в которой их сжег, но пошел дальше и полностью восстановил все что можно после нанесенных, если так можно выразиться, увечий.

Но в тот момент никто из нас таких тонкостей не знал. Поэтому, когда пламя наконец иссякло и из огненного сгустка вывалился наш Фа, к ифриту, снова ставшему человеком, бросился только Том. Фа сидел на полу на коленях сбоку от их с Рутбергом парты и смотрел прямо перед собой уже знакомым стеклянным взглядом.

– Фа! Эй, Фа! – обхватив руками за плечи, потряс друга Том. Но ифрит на его голос никак не реагировал. И тогда Рутберг обернулся ко мне: – Он холодный! Холоднее, чем обычно! И, кажется…

– Остывает, – вдруг закончил за него Ир.

– Ты что-то знаешь? – в одно мгновение накинулась на него Ника в мерцании Ириль.

– Он только что израсходовал все свое внутреннее пламя. Я читал, что, если с ними такое случается, они засыпают и превращаются в камень. Еще пара минут – и мы его уже не добудимся.

– Что же делать?! – взвыл белугой Том, искренне переживавший за друга.

– Сейчас поделимся, – вдруг сказала Иля и шагнула к парням.

Том, которого, судя по всему, эти слова темной натолкнули на какие-то мысли, тут же придержал ифрита одной рукой, а на второй ладони каким-то чудом (магия, чтоб ее!) материализовал непонятный мне золотисто-желтый шарик. Потом я узнал, что эта штука называется малой сферой силы и позволяет одному магу поделиться энергией с другим. Но в тот момент я понятия не имел ни о чем подобном.

– Не ему, – вдруг встрял Ир и в одно мгновение оказался рядом с Томом. – Мне! – объявил он и, не задумываясь, выхватил шар из руки Рутберга. Тот попытался что-то крикнуть в ответ, но Ир уже раздавил сферу в ладони и поглотил ее. Потом повернулся к нам. – Все мне. В обычном виде в своем нынешнем состоянии он не сможет это поглотить.

– Что ты собираешься делать? – спросила Иля, стоявшая ближе всех к мерцающему.

– Мерцать, – сказал он и даже попытался улыбнуться. Но эта его улыбка…

Я подошел к нему и требовательно заглянул в глаза, отчего-то радуясь, что он ниже и ему придется запрокинуть голову, чтобы посмотреть на меня. Наверное, все дело было в том, что хотя бы так я мог почувствовать себя сильным и уверенным рядом с ним, поскольку в тот миг Ир был испуган и натянут как струна.