Тонкости эльфийской генеалогии

– Я никогда раньше этого не делал, – прошептал он плохо слушающимися губами. – Но если этого не сделать… – И вдруг вскинулся, впился в мое лицо взглядом. – Ты мне поможешь, – не спрашивая, заявил он.

– Тебе ведь вчера плохо было, – зачем-то напомнил я, прекрасно понимая, что он все равно мерцнет в ифрита, даже если для него это ничем хорошим не кончится. – Ты хоть не умрешь? – вырвалось у меня, и я неосознанно придвинулся к нему почти вплотную.

– Не умру, – решительно ответил Ир и полностью взял себя в руки. Резко выдохнул и снова, куда спокойнее, втянул воздух через нос. Добавил тихо и твердо: – Не умру, если ты будешь рядом. – Потом заглянул мне за плечо и скомандовал. – Всю энергию передайте Нике. – Потом обратился непосредственно к девушке: – Поможешь?

– Конечно! – с готовностью отозвалась та.

Больше ни он, ни я в их сторону даже не смотрели. Мы встали перед Томом, который все еще придерживал за плечи Фа. Последний стоял на полу на коленях и все так же пялился в одну точку. Ир выдвинулся чуть вперед, я встал вплотную к нему за левым плечом и обхватил рукой за талию. Он сказал, чтобы я был рядом. Я и буду. Близко-близко. Хоть и боюсь, что в своем мерцании он даже понять не успеет, как сожжет своего психолога. И тут меня озарило.

– Том, поменяйся местами с Гарри, – скомандовал, стараясь не думать о том, что Ир начинает нагреваться, словно чайник, под моей рукой.

– Что?! – вскричал Рутберг возмущенно. Могу его понять. Он хотел в трудную минуту быть рядом с другом. Но…

– Она огнеупорная, ты – нет. Забыл?

– Но не в человеческом же облике! – А это выкрикнул от стенки уже Улька, он в свою очередь переживал за Гарри.

– И в нем тоже, – тихо откликнулась выверна и подошла к Тому.

Тот внимательно посмотрел на девушку, потом бросил быстрый взгляд на меня. Уступил.

Но отходить далеко не стал. Остановился в трех-четырех шагах от Фа, которого теперь точно так же придерживала за плечи Гарри.

Беда в том, что в тот момент мне было уже не до того, чтобы отгонять этого упрямца еще дальше, ведь если бы Фа вспыхнул… Мысли кончились, когда прямо под моими пальцами стал пламенем Ир.

Ужас, который сковал меня в тот момент, трудно передать словами. Огонь, казалось, был повсюду, в какой-то момент даже появилось ощущение, что внутри меня он тоже был. Горячий и, что еще хуже, живой. У меня на глаза могли бы навернуться слезы, как когда-то (неужели это было не так давно?) в Большом зале, когда я с помощью выданного мне ректором артефакта тушил эту их Звезду Имрага. Но все слезы, какие еще были, пересохли. Вокруг бушевало пламя. Я почти ничего не видел за его всполохами, да и глаза пересохли от этого огня, приходилось часто моргать. В какой-то момент я осознал, что все равно ничего, кроме пламени, не увижу, и зажмурился. Поэтому того, как Ника передавала Иру собранную от остальных силу, как он сам, став ифритом, перенаправлял ее Фалю, предварительно переплавив прямо внутри себя, я не видел. Просто стоял рядом, прижимая мерцающего к груди, и ждал, когда же это пламя наконец прекратит выжигать меня изнутри.

А потом все кончилось. Внезапно и окончательно. Когда я осмелился открыть глаза, увидел, что Фа улыбается нам с Иром, сидя на коленях, и глаза его блестят от слез. Улыбается, уже став человеком. Поэтому неудивительно, что Том буквально выхватил его из-под руки Гарри, поставил на ноги и, довольно сильно встряхнув, не раздумывая, прижал к груди.

– Нельзя же так пугать! – воскликнул в этот момент ошалевший от счастья Рутберг.

И все увидели, как Фа поднял руку и с силой впился пальцами в кожаный доспех на спине Тома. Конечно, они оба перепугались до чертиков. Могу понять. Фа, будучи сыном пустыни, просто не смог стерпеть такого обращения с нашим мелиорационным проектом. А Том настолько перепугался за друга, что, несмотря на свой в чем-то грубый характер, до такой степени растрогался, что стискивал его сейчас, как девицу.

Но оказалось, что за всеми этими не самыми приятными процедурами с живым огнем и спасением нашего Фа мы забыли об одном неучтенном факторе. Мика. Да-да. После того как буря улеглась, леди декан решила проявить себя. Она подскочила к обнимающимся от радости парням и на глазах «колокольчиков», которые только-только начали улыбаться, глядя на Тома с Фа и полностью восстановленный интерьер нашего класса (даже деревца теперь исправно росли все там же у окна), отодрала опешившего Фа от Тома и отвесила ифриту смачный подзатыльник. А потом, пока никто из нас не успел прийти в себя от такого демарша, обхватила ладонями лицо мальчишки и с болью в голосе выдохнула то, что в первый момент заставило все у меня внутри похолодеть, от чего (не иначе как от перепада температур) заломило кости.

– Не смей так больше делать!

– Не обращаться? – вяло пробормотал Фа, не пытаясь ее от себя оттолкнуть. – Я не смогу…

– Нет! Не смей так безоглядно жертвовать! Мы бы что-нибудь придумали, обязательно придумали… зачем же так?