Тоннель без света

– Всего лишь восемнадцать человек в этом круге, – хмыкнул Швец, осторожно отправляя в рот кусочек баранки. – Ерунда, за три дня управимся. Не забывайте про Хорста. Если он заговорит, наша задача на порядок облегчится.

– Не надо надеяться на американского шпиона, – проворчал Кольцов. – На себя давайте надеяться. Заговорит ли Хорст – вилами по воде. Упрется, как баран, или сдаст не того – только время потеряем. Завтра дружною гурьбой идем в «Оникс». Шила в мешке не утаим, да и не надо. Преступник из города не выедет. Будем работать сколько потребуется. Москвин прав – методом исключения. А также проб и ошибок. Психологический портрет преступника, а также частично его физический портрет у нас есть. Это человек, контактировавший по работе с Мокрицким, компетентный, имеющий доступ к связям учреждения с внешним миром. Он отсутствовал дома вчера вечером. Предположительно, имеет автомобиль. Надеюсь, уже завтра круг сузится до нескольких человек. Если преступник уйдет… не знаю, каким образом, но вдруг – его личность станет широко известна, шпиона объявят во всесоюзный розыск – далеко он не уйдет. Гадать на кофейной гуще пока не будем. Сегодня нужно выспаться. А завтра со свежими силами…

– А вы уверены, что не хотите поболеть, Михаил Андреевич? – осторожно спросил Москвин. – Храбритесь, притворяетесь здоровым. У вас температура, прямо видно, как лоб пылает… Может, к врачу? А потом горячего молока с медом – и под одеяло? Корову, если надо, мы вам подоим. Можем и без вас отработать первый день…

– Так, идите к черту, Арина Родионовна, – нахмурился Кольцов. – Справимся без ваших советов. Я в порядке, мужики, подумаешь, легкая простуда…

Глава восьмая

Пистолет он худо-бедно разобрал, просушил, смазал. Снова стоял под душем, отпаивался горячим чаем. Закутался в одеяло, заставил себя заснуть. Утром ощущалась муть, но вроде был жив, в здравом уме и ясной памяти.

– Вы прямо ребятам пример, Михаил Андреевич, – похвалил Москвин. – Ну что, выдвигаемся на позиции? Резервы ждать не будем?

Наполеоновские планы сорвало собственное же начальство. Прибыл гонец из местного отдела ГБ, поставил в известность: майора Кольцова убедительно просят в область. Намечается селекторное совещание, на котором будет присутствовать не только его прямое руководство, но и вышестоящее – то есть персоны почти заоблачные. Всех интересует, какова обстановка на Урале и каковы у майора дальнейшие планы. Телефонные и письменные отчеты с мест уже не в чести, требуется его личное присутствие в управлении. То, что работа встанет на полдня (а завтра и послезавтра выходные), начальство не волновало. Подобные мероприятия должны быть гармонично вплетены в рабочий процесс.

– Езжайте, Михаил Андреевич, отчитывайтесь, – напутствовал Швец. – Нам же не стыдно за проделанную работу? Трупов в деле вроде немного, бывало и больше, результат налицо… особенно у вас. Прошу прощения, сорвалось. Ничего страшного, Михаил Андреевич, развейтесь.

Трупов в деле было действительно немного: Гульков, Мокрицкий. Еще некто Мухачев, сельский житель, предположительно попавший под горячую шпионскую руку. Но это было давно, еще до прибытия столичной группы.

Выезжая из города, Михаил обратил внимание на подходящую с севера тучу. Она была страшноватой – кудлатая, черная, перекрывала собой полнеба. За тучей шли другие, тоже хмурые. Усилился ветер, чуть не вырвал с мясом шлагбаум, у которого он остановился. Автомобильный приемник передавал прогноз погоды: в областном центре еще терпимо, в северных районах области – дождь, гроза, усиление ветра и резкое снижение температуры. Впрочем, девушка с ангельским голоском тут же успокоила: ненастье продлится всего сутки, дорогие радиослушатели. Уже завтра выглянет солнце, стихнет ветер, хотя на возвращение лета лучше не рассчитывать.

Майор как будто бежал от этой тучи – выехав на трассу, постоянно оглядывался. Мгла расползалась над Кыжмой, накрыла весь город. В областном центре, куда он прибыл через полчаса, еще светило солнце. Но ненастье подкрадывалось: поднялся ветер, опустошил помойку, гнал по проспекту мусорные обрывки. Отмершая листва летела с гнущихся тополей. До управления оставалось меньше квартала, когда сломалась машина. «Волга» шла рывками, в моторе что-то стучало. До полного счастья не хватало только этого!

Михаил перестроился в правую полосу. Какое-то время машина еще слушалась, ползла, глохла, приходилось постоянно терзать стартер. Потом перестала отзываться на призывы к действию. В этом не было ничего удивительного. Советский Союз производил самую надежную в мире большегрузную и специализированную технику: «МАЗы», «КамАЗы», «БелАЗы», карьерные экскаваторы, танки… Легковые же автомобили являлись ахиллесовой пятой советского автопрома: даже невзирая на простоту конструкции, ломались постоянно, даже стоя в гараже.