Тоннель без света

– Да пусть не свистят! – подчиненный явно перенервничал, потом взял себя в руки: – Виноват, товарищ майор. Брешут они, преуменьшают. Плохо все. Мы с Вадиком целы, наши тоже в норме… В общем, полыхнуло около шести. Рабочий день до пяти, у кого-то – до пяти тридцати. Основная масса сотрудников разошлась по домам, но многие остались. У кого-то сверхурочные работы, кто-то трудится во вторую смену. Первый отдел – вообще до шести… Загорелось практически у них, на стыке административных площадей и первого лабораторного корпуса… Народ выскакивал оттуда как ошпаренный! Такие вот дела, товарищ майор… Самое обидное, что дождь закончился, хотя молнии продолжают шарашить. Так бы дождь хоть что-то потушил. Пожарные минут через семь прибыли – вроде в допуске, но все уже пылало… В общем, ад на земле, товарищ майор. Мы сразу туда, но в огонь не полезли, работают специалисты. Взорвалось что-то, но вроде умеренно. Хлопок, вспышка… Арепьев бегает, за голову хватается. Чуть в огонь не бросился, вовремя вытащили. Сейчас вернулись в отдел к комитетчикам, чтобы вам позвонить… Это неспроста, товарищ майор, поджог, скорее всего. Мы даже догадываемся, кто это сделал. Наш приятель, которого мы никак идентифицировать не можем…

– Пострадавшие есть?

– Много пострадавших, Михаил Андреевич… Есть обгоревшие, погибшие. Всех еще не вытащили, целая армия работает, добровольцы, сотрудники лаборатории – многие уже из дома прибежали… Кобылин Николай Федорович сильно обгорел – лез, куда не просили… Не выживет, скорее всего. Ему сейчас на месте помощь оказывают. Больница-то черт знает где. В местной клинике – ни оборудования, ни площадей, на такое, видимо, не рассчитывали… Еще Соловейчик, начальник Первого отдела, сильно пострадал – его упавшей балкой придавило. Вытащили – весь в переломах, живого места на человеке нет, но вроде живой. Тоже медики помощь оказывают, его ведь даже на носилки не положишь…

Михаил от злости скрипел зубами – вот, ей-богу, знать бы, где упасть…

– Город оцеплен?

– Так точно, товарищ майор. Мышь не пробежит. Даже военных подвезли из соседней части, расставили по полям и весям…

– Хорошо, Алексей, отключайся, будем через несколько минут, встречайте…

Над Кыжмой висело зарево. Пожар действительно был мощный, озарял всю округу. Вертолет приближался к городу, пересек городскую черту.

– Товарищ майор, займите свое место, – предупредил пилот. – Не положено вам здесь находиться.

Михаил пробрался обратно, сел на свое место. Лучше не думать о том, что происходит в лаборатории, его задачи лежат в другой плоскости. Преступник подчищал хвосты и заметал следы. Он явно собрался в бега. Комитет теперь насядет, сохранить инкогнито не удастся – не так уж мало он наследил, учитывая слежку за Мокрицким и его убийство. Но как он покинет город? Все дороги перекрыты, и он об этом знает. Надеется на удачу… или действует по заранее заготовленному плану?

– Товарищ майор, вас снова вызывают! – прокричал пилот.

– Скажи, что мы уже садимся! Потерпят!

– Это не ваши! Майор Анисимов из областного управления!

Снова пошел в кабину. Почему такое – когда условия решительно неподходящие, все рвутся пообщаться? Плюхнулся на насиженное место, нацепил наушники.

– Слушаю!

– Это Анисимов! – разорвал эфир бодрый голос. – Вы еще в дороге? Понятно. Спешу известить, Михаил! Алан Хорст заговорил! Принятые меры возымели эффект! Он сообщил имя «крота» в лаборатории! Это некто Бердник! Большего пока узнать не удалось, господин Хорст пребывает… м-м, немного в трансе, хорошо хоть это из него выдавили. А еще он успел сказать, что «крот» не будет ждать, пока его закроют, и, по всей видимости, уже покинул свое жилище. Или вот-вот покинет. У него есть инструкции…

– Побойся бога, Анисимов…

– Товарищ майор, вы бы хоть «спасибо» сказали… – работник управления нервно смеялся. – Продолжаем работать, позднее сообщим больше сведений. Между нами, девочками, говоря, Михаил, фамилия Бердник не такая уж распространенная…

– Хорошо, я понял тебя, Анисимов, работайте!

Поздно было возвращаться на свое место – уже подлетали. Жилые кварталы остались в стороне, прямо по курсу буйствовало пламя. Сумерки пока щадили – видимость сохранялась.

Вертолет снижался. Приближалась ограда лаборатории «Оникс». Ворота были нараспашку, сновали машины, в том числе пожарные, бегали люди. Переливались огоньки карет «Скорой помощи». Кого-то на носилках грузили в машину. Горел лабораторный корпус. Основное пламя, похоже, сбили, над учреждением зависло облако черного дыма. Тучи висели так низко, что казалось, уже падают. Блеснула молния, озарив драматическую сцену. Раскатился гром – как камни по стальному листу. Пилот выбрал площадку в стороне от места действия, садился на открытый участок. Дождь все же шел – возможно, несильный, стекло в кабине покрылось разводами. Влага хоть отчасти убавила пламя.