Тоннель без света

Снова сверкнуло – да так, что ослепило! Выругался пилот. Одновременно с раскатом грома молния ударила в вертолет! Удар был сокрушительный, тряхнуло нещадно – казалось, внутренности в организме поменялись местами. Секундная паника, Михаил ударился грудью о приборную панель, взревел от боли. Машина затряслась, завибрировала. В салоне закричали люди. Мгновенно распухла голова.

Михаил уперся руками в панель, чтобы не удариться еще раз. Карусель вертелась перед глазами, ныла грудная клетка. Вертолет закружился. Пилот выражался матом, манипулировал рычагами, пытаясь удержать машину. Удивительно, но ему это удалось! Машина какое-то время оставалась в воздухе. Борт накренился в одну, потом в другую сторону – Кольцов чуть не вывалился из кресла. Вцепился в кронштейны, усидел.

– Держитесь! – гаркнул пилот. – Жесткая посадка!

Земля стремительно приближалась. В последний момент пилоту удалось удержать машину, и она не рухнула камнем. Но приземление было суровым. От удара снова тряхнуло, казалось, порвутся сухожилия, конечности отделятся от тела.

В минуту все закончилось – вдавило в кресло, отпустило. Тошнота подскочила к горлу, дико закружилась голова. Михаил откинулся на подголовник, закрыл глаза. Уму непостижимо, сколько откровений чудных…

Пилот продолжал выражаться, стал отстегивать ремни, стащил с головы шлем. Обильная испарина выступила на лбу. Он был белый как полотно. Двигатель заглох, винты по инерции продолжали вращаться. Судя по виду из кабины, вертолет отнесло от того места, где планировалась посадка. Хорошо хоть, не в груду людей сверзились!

– Вы в порядке, товарищ майор? – прохрипел пилот.

– Нормально, – выдавил Михаил. – Ребра отбил, а так ничего… Эй, сзади, все целы?

– Кажется, целы, товарищ майор… – неуверенно отозвался Верховский. – Потрепало, конечно… Кавун вон печень чуть не выплюнул, у Рязанцева очки разбились, как теперь будет шпионам в глаза смотреть? Слышь, ты, водитель кобылы, ты чего творишь?

– Предупреждали, вообще-то, – огрызнулся пилот. – Так вы же – «действуй по обстановке»… А обстановка вот такая. Не учили нас от молний бегать…

– Ладно, все в порядке, – проворчал Кольцов, выбираясь из кресла. – Будем считать, что пронесло, в рубашке родились. Выпьем, когда придет свободное время, за второе рождение. Эй, народ, высаживаемся!

Люди пришли в движение, стонали, кряхтели. Нервно смеялся Рязанцев: аварийность «Ми‐8» давно стала притчей во языцех, напрашивается вопрос: остались еще в стране не упавшие «Ми‐8»?

– Теперь точно нет, – сдавленно усмехался Кавун.

Лестницу перекосило, она не доставала до земли. Пришлось прыгать – отчего еще больше заныли разбитые ребра, потемнело в глазах. Текущая командировка на Урал била рекорд по количеству травм и увечий.

Михаил стиснул зубы, переживал болезненные ощущения. Дальше все было как в тумане. Люди высаживались, помогали друг другу.

– А что начнется, когда возьмемся за работу? – мрачно пошутил Верховский.

Пилот вывалился из кабины, побежал выяснять состояние двигателя. Машину при посадке перекосило, возможно, повредилось шасси.

«Неужели обратно полетит?» – мелькнула смешная мысль.

Судьба пилота и его машины майора уже не волновала. У всех свои заморочки. От боли в груди не хватало кислорода. Михаил отдувался, брел по полю. Боль была тупой – похоже, ребра он просто отбил, без переломов.

Учреждение было рядом, ворота нараспашку. Здесь стояли машины «Скорой помощи», патрульные и гражданские автомобили. В стороне – пожарная машина, очевидно, кончилась вода. Но внутри за оградой работали пожарные, ревели насосы, вода подавалась в брандспойты. Все пространство вблизи учреждения окутала гарь. В траве кто-то лежал, над пострадавшим колдовали люди в белых халатах, делали искусственное дыхание. Кольцов пересек ограду, схватился за сигарету, жадно задымил. Бегали, перекликались люди. Проехал «РАФ» с опознавательными знаками реанимобиля. Позади административного корпуса работали пожарные. Несколько человек заливали огонь. Пламя практически потушили, над пожарищем зависла пелена дыма. Выгорело правое крыло – к счастью, не здание целиком, часть соседнего корпуса, где находился Первый отдел и несколько других. Обуглились стены, из выбитых окон валил дым. Стены, насколько можно было судить, сохранились. В помещениях первого этажа, где погасили пламя, возились люди в противогазах, вытаскивали раненого. Стонал на газоне мужчина со сломанной ногой. Все это ощутимо напоминало небольшой, но чувствительный апокалипсис. Неудивительно, что в суматохе никто не обратил внимания на жесткую посадку вертолета.

К майору бросился растрепанный Москвин. Блестела сажа на перекошенном лице.

– Вы уже здесь, товарищ майор… Ну и дела творятся, мы о таком исходе даже не подумали…

До исхода было – как до Китая. Прихрамывая, подошел Алексей Швец. И этот лез куда не надо – куртка порвана, подошва на ботинке практически оторвалась. В здании, которое заливали водой, раздались предупреждающие крики. Что-то рухнуло, вместе с дымом выбросило клубы пыли.