Тоомас Нипернаади

- Знаешь, Моормаа, моя невеста остается у вас здесь хозяйкой. И станет женой Яака. Помнишь, как мы пришли сюда, заливались себе счастливо, как две щебетушки-пташки. И вот Яак женится на моей невесте, а я завтра ухожу отсюда один. Ах, дьявол, в жизни не видел такого дикаря! Отбирает самое дорогое и вышвыривает. Когда я вернусь в свою усадьбу, велю запрячь в сани шестерку горячих коней и по первому снегу прилечу сюда обратно. Надену меховой полушубок, шикарную шапку и лаковые сапоги. И в таком виде — прямо как с картинки, въеду в ворота Хансуоя, Кати от испуга упадет в обморок. Верно, подумает про себя — глупая же была, дурочка была, упустила такого замечательного парня и вышла за медведя, он же пень неотесанный! А я с форсом пройдусь по двору и на Кати даже не взгляну.

Побеседую по-приятельски с Яаком, угощу его водкой, великодушно похлопаю по плечу. А когда хозяин Хансуоя пригласит меня в дом, посмотрю с сомнением на дверь его хутора и скажу: «Нет, ты меня, конечно, извини, Яак, но в эту дверь я никак не пролезу, неужели и вправду ваши считают эту дыру дверью и ходят через нее в дом?» И когда Кати услышит мои насмешки, она покраснеет от стыда и своей бедности  и сильно раскается, что в своем время отпустила меня с пустыми руками. До счастья-то было рукой подать, но слепота и глупость затмили ей разум, - и она выпустила счастье, как дым в окошко. Нет, Моормаа, ты только не думай, что я беден и убог. У меня поместье и большая господская усадьба, совсем недалеко отсюда.

- Да-а, Яак говорил, что ты богатый хозяин, - сказал Моормаа. - А я давно уже хочу уйти отсюда, не возьмешь ли меня в батраки? Как я работаю, ты сам видел.

- Ты хочешь ко мне в батраки? - обрадовался  Нипернаади. - Хочешь бросить этого матадора? Приходи, когда вздумаешь, я тебя тут же возьму. И работу твою и усердие я видел, и платить стану больше, чем бедный Яак.

- Где же стоит твой хутор? - спросил Моормаа, пряча в карман потухшую трубку.

- Поместье мое недалеко отсюда, - живо ответил  Нипернаади, - как выйдешь к Хярмасте, сворачивай по большаку налево, и топай по нему пока не увидишь старую корчму, от нее повернешь направо. Дойдешь до мельницы в Валлику, тут дорога пойдет круто в гору, а как поднимешься, так и увидишь красные трубы моего белого дома. А там только назови мое имя, тебя любой доведет до самых моих дверей. Но ты смотри, не обманывай, приходи непременно!

- Не обману, - ответил батрак, - будешь платить больше, так непременно приду!

- Платить буду больше, - торжественно произнес  Нипернаади. - Я хочу зимой валить лес, и рабочие мне позарез будут нужны. Ну, дьявол, я им покажу, кто я такой и на что способен! Вон в щель видишь: в дальней комнате огонек горит — это старый Яак воркует с моей Кати, что же мне теперь — с ума сходить? Этот старый шут шестидесяти лет, этот трухлявый пень, это чучело гороховое будет развлекаться с моей невестой, а я должен спокойненько на это смотреть?

- Если бы он так обошелся с моей невестой, - как бы между прочим заметил Моормаа, - я бы раскроил ему башку дубиной!

- Башку дубиной? - переспросил  Нипернаади. - Это прекрасная, замечательная мысль. Почему бы мне не сделать то же самое? Точно, чего тут взвешивать да прикидывать, замечательная идея! Ну, погоди, совратитель!

Он быстро поднялся, слез по лестнице, и батрак услыхал, как он торопливым шагом направился к хутору. Моормаа достал трубочку розового корня, раскурил и, зевая, стал посасывать сладкую трубку.  Нипернаади возвратился едва ли не через час. Тяжело дыша, он устало опустился рядом с батраком.

- Ну что, каюк Яаку? - поинтересовался Моормаа.

- Да нет, - буркнул  Нипернаади. - Они уже заперлись, и я не смог войти.

- Где же ты пропадал так долго? - полюбопытствовал батрак. - Я-то думал- теперь ты уж с ним посчитаешься.

- Стоял под окном и слушал — тяжело дыша ответил  Нипернаади, - слушал, как они там шепчутся, шепчутся и милуются, этот жуткий разбойник и моя Кати. И тут сердце мое не выдержало, что-то страшное зарычало во мне — и я бросился как безумный прочь, по ночным полям. Да-да, эту ночь я уже не переживу!

- Я бы на твоем месте подпустил им красного петуха — хладнокровно заметил Моормаа.

- Красного петуха? - повторил  Нипернаади, дрожа как в лихорадке. - И правда, идея отличная, почему бы не подпустить им красного петуха? То-то повеселятся в свою первую счастливую ночку! Ах ты ж, господи, что-то надо сделать, обязательно. Дорогуша, у тебя спички есть?

Батрак пошарил в карманах, нашел спички и протянул их  Нипернаади.

- Соломы прихвати, - наставлял он, - иначе хутор не запалить. Сначала сунь под стреху соломы, а уж потом поджигай.

Нипернаади снова спустился по лестнице и на какое-то время пропал. Когда он появился, Моормаа уже храпел, крепко сжимая в кулаке подаренную трубочку.

- Моормаа, -  Нипернаади потряс батрака, - дорогуша, хутор не занимается. На таком студеном ветру со спичками делать нечего, только искра вспыхнет, тут же и гаснет. Слышишь, Моормаа, что же мне теперь делать?