Тоомас Нипернаади

- Да что мы — крепостные  записаны за его хутором? - спросил  Нипернаади. - Ни запретить, ни отказать он не может, чихали мы на него. Что он может нам сделать, если мы хотим уехать домой? Не бойся ты этого старикана, этого горе-матадора, пьяницу этого, я сам поговорю с ним обо всем. А ты знай увязывай свои вещи в узелок и слушай меня. Только я могу тебе приказывать, и я велю: «Кати, собирай свой узелок, завтра мы едем домой!»

Кати внезапно расплакалась.

- Боже, - сказала она сквозь слезы, - что же мне делать! Яак ни за что меня не отпустит!

- Ты не хочешь ехать со мной? - резко спросил  Нипернаади. - Уцепилась за старика и хочешь стать у него хозяйкой? Хочешь с ним идти под венец? Этот несчастный матадор тебе милей, чем я? Говори же, чего хлюпаешь?

Вскочил, яростно затопал по комнате, забарабанил пальцами по закопченному окошку.

- Я бы поехала, - безвольно сказала Кати, - куда угодно поехала бы с тобой, да Яак не отпустит.

- Ах вот как мне платят за мои благодеяния, - грустно произнес  Нипернаади. - Я спас старику жизнь, вылечил его, собрал его урожай, а теперь он отбирает у меня мою Кати! Вот угодил — прямо в разбойничье гнездо, ничего не скажешь! Странно, что мой пиджак еще на мне. Отчего бы им не отобрать у меня сапоги, рубашку, каннель? Пусть берут их и вышвыривают меня в лес нагишом.

Он остановился перед Кати, погладил ее по голове и, глубоко задетый сказал:

- А я-то радовался, воображал, как ты будешь счастлива у меня в усадьбе. Что я скажу теперь своим близким, когда спросят меня, куда я дел свою Кати. Я написал родным письмо, а в нем так и сказал: у меня есть маленькая Кати, я хочу видеть ее своей женой и вашей хозяйкой. Она любит меня, эта птаха, и сам я от нее без ума. О Боже, если б я только знал, что сказать дома родным? Они радостно выбегут мне навстречу, захотят поприветствовать счастливых молодоженов — ан Кати-то и нет. Я обманул их, я страшно обманул их!

Снова нервно зашагал по комнате, а Кати следила за ним печальными глазами.

- Видно, придется мне все-таки пойти с тобой, - печально заключила она. - Я обещала стать твоей женой и исполню свое обещание.

Нипернаади словно огорошенный обернулся и подбежал к Кати.

- Что ты сказала? - переспросил он. - Ты хочешь ехать со мной, в мой дом?

- Хочу поехать с тобой, - покорно повторила Кати.

- Ну уж нет, - отрезал  Нипернаади, - теперь из этого ничего не получится. Зачем мне видеть тебя несчастной? Я же знаю, Яак нравится тебе больше, чем я, тебе полюбились его мощь и сила, а мои слова тебе, как осеннее солнце — ничуть не греют. К чему мен делать несчастными вас обоих и терпеть угрызения совести. Лучше я уйду один, уйду, зная, что моя маленькая Кати обрела счастье и желанного мужа, этого кошмарного матадора. А мою боль и страдания не принимайте близко к сердцу.

- И ты в самом деле даешь мне свободу? - радостно выпалила Кати.

Нипернаади не спешил с ответом, походил по комнате, словно взвешивая, потом подошел к Кати и сказал:

- Что же с тобой поделаешь? Бери своего кошмарного матадора!

И девушка, сидевшая тихо, как мышка, вдруг вскочила, подбежала к  Нипернаади и расцеловала его. Обнимала его, счастливая, сияющая, щебетала и повизгивала.

- Яак, Яак! - позвала она рада-радешенька. - Яак, хозяин Хансуоя, иди же сюда!

И когда Яак вышел из задней комнаты и вопрошающе воззрился на Кати, девушка подбежала к нему и вскрикнула:

- Знаешь, Яак,  Нипернаади отпустил меня и сказал, что ты можешь на мне жениться!

- Правда? - спросил Яак, с сомнением глядя на  Нипернаади.

- Уж наверное, Кати говорит правду, - мрачно буркнул  Нипернаади. - Что мне с ней делать, раз она любит тебя?

- Я так и думал, - сказал Яак удовлетворенно. - Он спас мне жизнь, он вылечил меня и жену должен был дать тоже он. Но вот что я скажу, с пустыми руками ты с моего хутора не уйдешь. Пойди ко мне на конюшню, выбери лучшую лошадь и, когда завтра отправишься домой, поедешь на ней,  как на своей.

И не думай, что я отдаю тебе ее за Кати, просто ты хороший человек и я тобой доволен. Ты спас мне жизнь и помог мне убрать хлеб, не предлагать же тебе, богатому человеку, деньги, как какому-нибудь батраку или поденщику, вот и бери лошадь в знак моей благодарности, а если затруднишься с выбором, кликни Моормаа, этот заячий хвост знает моих лошадей, как хозяйка своих коров. Так, значит. А ты, Кати, беги свари нам кофе, и в шкафу еще должна быть остаться водка. Мой родственник Тоомас должен чувствовать себя не у чужих людей, он мой гость и друг. Вот так.

И вскоре явилась Кати с дымящимся кофейником. Они сели за стол, и хозяин Хансуоя благоговейно, дрожащей рукой разлили водку по рюмкам. Одну протянул Кати, другую Тоомасу и сказал:

- За наше здоровье и за то, что мы так замечательно поладили! А ты, Тоомас, не печалься, что все получилось так, а  не иначе! На то была воля божья, а уж если он что придумал, то не стоит нам взбрыкивать на манер лошадей. Он-то знал, кому отдать Кати, вот видишь, выбрал меня, хозяина Хансуоя.