Тоомас Нипернаади

- Хвастун ты, и все, - сердито отозвался хозяин. - Ни пить ты не умеешь, ни деньгами сорить. А придешь еще раз, и рюмки водки за свой ножик и зеркало не получишь. Бахвал несчастный!

- Чтоб я еще раз сюда вернулся? - у  Нипернаади брови на лоб полезли. - Да знаешь ли ты, что скоро я на судах своей тетушки Катарины Йе ухожу за границу, капитаном подрядился. Тетушка хочет сделать из меня приличного человека.

- Нет на нашем берегу никаких Катарин Йе, - возразил хозяин.

- Ах нету?

- Слушай, Яанус, - позвал  Нипернаади через порог. - Трактирщик говорит, что на их берегу нет моей тетки Катарины Йе! Иди-ка растолкуй этому человеку, ошибается он или нет.

Но Яанус был уже далеко и крикнул:

- Сколько еще тебя ждать? Пошли уже, не то я уйду к Марет один!

- Видал, даже Яанус не хочет с тобой, пустельгой, разговаривать.

Он побежал за товарищем, и они направились к рыбацкой лачуге.

- Эта Марет прелестная девушка, - заговорил Яанус. - Глаза у нее зеленые как море, щеки смуглые, волосы черные, а нос с горбинкой, как у вороненка. Ты не подумай ничего дурного, она еще совсем молоденькая, и даже меня, самого красивого парня на этом берегу, не очень-то привечает, дикарка, недотрога и любит бегать в одиночку по лесу, вдоль берега.

Старику с ней одно расстройство: ему бы на старости лет крепкого зятька, да Марет и слышать о том не желает. Так и живут, еле перебиваются, и голодают и холодают. Но сама Марет — загляденье, вчера я ее встретил на берегу и говорю — Марет, завтра приду проведать тебя, так что сиди дома и жди!

Лачуга Симона Ваа сиротливо стояла на высоком берегу, маленькая, приземистая, малюсенькое оконце, словно лампада, глядело в сторону моря. Вокруг бесновался и выл ветер, и крохотное жилище как бы съежилось в страхе перед холодом и бурей. Низкая дверь держалась на петлях из прутьев, две малюсенькие комнаты напоминали ракушки. Светлые доски пола совсем недавно скребли, и они еще не просохли.

- Привет Симону Ваа! - сказал Яанус, входя в комнату. - До чего же у тебя жилье неказистое, вхожу и боюсь, что задену головой потолок и опрокину всю твою обитель. И чего это ты строил ее такую теснющую?! Гляди, сегодня я даже приятеля привел, он с Чудского озера, знает, как сети ставить, и на каннеле играет. А вообще человек совсем бедный, бездольный, сапоги, вон, каши просят. Как в гавани работа кончится, не знаю, что и делать будет.

Он выставил водку на стол, сам нашел на полке хлеб, соль и спросил:

- Что же, Марет дома нету? Опять убежала в лес и не явится до полуночи?

- До полуночи не явится, - певучим голосом произнес старый рыбак. - Бог ее знает, где ходит, где бегает.

- А ты запрети, не пускай, - укоризненно заметил Яанус. - Ты отец, она должна тебя слушать. Куда как красиво — я прихожу, приятеля с каннелем привожу, а у нее и в мыслях нет нас дожидаться. Вчера я же ей сказал — приду завтра тебя проведать, сиди дома и жди!

Мужчины уселись за стол, пили водку и молчали. Под ударами ветра хижина раскачивалась и скрипела, каждое бревно, балка будто жили своей обособленной жизнью. С моря доносился мрачный рокот шторма. Свистел и завывал ветер.

- Не желаю я ждать, - заявил Яанус. - У меня и без нее есть девушки и полюбезнее. Марет глупая и спесивая, такого пригожего парня не в состоянии пригреть. Айда, Тоомас!

- Я еще побуду тут, ответил  Нипернаади.

- Останешься ждать Марет? - спросил Яанус. - Ты только помни — до тебя ей и вообще дела нет. Для нее ты слишком беден и стар и к тому же некрасив. А впрочем, оставайся, ты же бродяга бездомный, на барже-то ничуть не лучше.

Только Яанус ушел,  Нипернаади весело заговорил:

Этот Яанус Роог больно заносчив, терпеть его не могу. С чего это он взял, будто я с Чудского озера и умею тянуть сети? Никогда на Чудском не был и вообще не знаю, с какого конца сети тянут. Я — матрос, жду, когда велят прибыть на судно. Скоро улечу в заморские дальние страны, и тогда конец моему бродяжничеству. А пока суд да дело, я правда подрабатываю в гавани в Сирвасте, гружу бревна, и квартиры у меня действительно нет. А спать на качающейся барже — хуже нет. Ночью, бываете, проснешься от морской болезни и делать нечего — вылезаешь на причал, идешь вдоль берега, мерзнешь и в дождь и в снег, пока снова не почувствуешь себя здоровым, чтобы вернуться обратно на баржу. Хуже нет — правда? Я ведь старый матрос, десятки лет ходил по морям, а вот качки не выношу.

- Отчего не встанешь на квартиру? - спросил старик.

- Да как-то недосуг было, - ответил  Нипернаади. - А вот теперь так и сделаю.

Он выложил на стол весь свой заработок и спросил:

- Дашь мне за это крышу над головой и немного еды? А в следующую субботу я опять принесу денег. Здесь, на берегу мне надо непременно дождаться приказа явиться на судно. А до тех пор буду ходить на работу в Сирвасте. Нет, нет, не спеши, понятно, что маловато, но ведь я не требую много, какую-нибудь лежанку возле печки в этой комнате. А Марет я не помешаю?