Топ-модель 2. Я хочу развод

— Окей… Тогда я оставлю Виту с Папушей, и Сёма меня привезет в город. Да?

Вообще не понимаю, зачем сказала «Сёма».

— Рискуешь. — Максим проходит по комнате, расстилает кровать.

Я пожимаю плечами:

— В нашей семье нормально путаться с подчиненными. Ладно, это все тупые шутки, у меня с ним ничего не будет, пока он на тебя работает. Иначе я саму себя отвезу обратно в деревню.

— Если берега потеряет, только скажи.

— Оборвешь малому уши?

— Оборву.

Я разворачиваюсь и ухожу, слыша краем уха, как Макс бурчит себе под нос: «Что-нибудь».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Забираюсь под одеяло, у самой сердце пылает, кровь бурлит. Проигрываю в голове наш диалог снова и снова, пропускаю сквозь себя интонации. Потом открываю видео на телефоне. Я ведь так ни разу и не посмотрела его полностью, не нашла достаточно смелости. Оно казалось вульгарным, пошлым, не тем, что может меня касаться.

Включаю ролик и проматываю до момента, как мы идем другу к другу. Как Максим хватает меня, а я в него вцепляюсь. Как обнимаю и отвечаю на поцелуи. Как он в стену впечатывает. Мы воедино сливаемся, целуемся, целуемся, целуемся…

Руку к груди прикладываю, вновь ту ночь проживая.

Макс расстегивает штаны. Нетерпеливо, агрессивно действует. Толчком входит, а я голову запрокидываю. Он меня трахает — быстро, ритмично. Мое тело дергается синхронно его движениям. Задыхаюсь. Откидываюсь назад и застываю в немом крике, дрожа от волн удовольствия. Пока он вколачивается в меня. Пока берет, берет, берет, не беспокоясь о возрасте, происхождении, аттестате. Не тормозя ни секунды. Имеет как равную. Пока кончает в ту, которую выбрал для ночи.

Током до промежности простреливает, и мурашки по телу. Господи боже мой.

Я сглатываю. Какие мы горячие здесь, чуть яхту не спалили. Как это могло между нами исчезнуть? Опускаю руку ниже, к животу, потом еще ниже. Касаюсь себя. Глаза закрываю и переношусь в ту ночь. А потом в душевую к нему. Когда контакт был кожа к коже. Когда Макс стоял сзади и хотел мое тело. Когда мы впервые почти трахнулись в нашем доме.

* * *

Следующим утром просыпаюсь по тихому будильнику Максима. Вита сладко спит, на часах ровно пять. Муж поднимается, топает до гардеробной и потом вниз.

Когда я захожу в кухню, он как раз останавливает блендер. Оборачивается.

— Разбудил, малыш? — сразу включается в игру, проходится по моим триггерам.

Раньше бы я развернулась и убежала. Но не сегодня.

На мне длинная, в пол сорочка, просвечивающий халат и белые носки. Поправляю волосы и подхожу ближе.

— Доброе утро, — зеваю. — Приготовить тебе что-нибудь?

— Я в спортклуб, поплаваю, потом где-нибудь поем.

Заглядываю в чашу блендера:

— Твои протеины пахнут шоколадкой.

Максим наливает немного в стакан, протягивает.

Я пробую, смакую.

— Н-да. Только пахнут. Терпимо, — морщусь. — Но я больше люблю капучино утром.

Он посмеивается.

— Присаживайтесь тогда.

Макс заправляет зернами кофемашину, а я наливаю себе стакан теплой воды, пью его потихоньку и, устроившись поудобнее, наблюдаю за тем, как муж орудует на кухне, готовя завтрак. Упираюсь подбородком в ладони и улыбаюсь, понимая, что люблю наши ленивые пробуждения. Несмотря ни на что — люблю. И буду по ним скучать.

Максим взбивает молочную пенку, выливает в кофе и подает чашку. Достает из холодильника молочный шоколад с фундуком, кладет на стол.

— Трудный день сегодня? — спрашиваю. Потом поясняю: — Я заметила, что когда ты встаешь раньше и едешь в спортзал, то возвращаешься поздно и не в духе. Хотя есть еще вариант, что это из-за раннего пробуждения.

— Я так и не придумал, зачем понадобился судье. Херово сегодня спалось. К тому же холодно. Вызовешь мастера? Может, можно усилить батарею.

— Конечно. Думаешь, этот судья хочет тебя во что-то нехорошее втянуть?

— Боюсь, малыш, попытается. А нам это совсем не в кассу.

— Ты откажешься? В смысле можно же отказаться?

— Не знаю. Поплаваю, подумаю. Мы кое-что мутим, и если я откажусь, то могу сдать команду. Иногда, чтобы победить в войне, нужно проиграть пару битв. Но битвы тоже бывают разными. Проигрываешь сознательно, понимаешь зачем, а блевать тянет.

Он убирает шейкер с коктейлем в сумку, закидывает ее на плечо.

— Что бы ни случилось, мы с Витой на твоей стороне, — выпаливаю я.

Максим зацепляется за меня взглядом, и я, чуть смутившись, дополняю:

— Твой успех — успех моей дочери. Я желаю тебе охренеть какого успеха, здоровья, долгих лет жизни и счастья.

Он улыбается, подходит и берет за руку, целует тыльную сторону ладони.

— Благодарю, моя мудрая леди. В семь, помнишь?

— Топовая модель в одежде будет.

Максим уходит из дома, а я пью кофе, который он приготовил, слушаю, как отъезжают автоматические ворота, как скрипят колеса по снегу. И думаю о том, что это самый вкусный кофе, что я пробовала. В действительности я ведь помню не только череду обид, но еще и море радостей, которые, фокусируясь на чем-то большом, часто упускаю.