Топ-модель 2. Я хочу развод

В этот момент на глаза пелена падает, а сам я словно в транс впадаю. Татуировка на плече горит, требует. Я ощущаю порыв. Хватаю Аню, переворачиваю на спину и накрываю телом. Целую в губы. Сам впечатываю член в промежность и трусь-трусь. Она увиливает, не дается. На каждом толчке скольжу головкой по плоти, норовя зайти. Норовя проникнуть и растянуть.

Она вырывается, а я к себе прижимаю, к душе, к сердцу.

— Ману-Ману-Ману, стоп. Тише. Любимый, тише. Ману!

Она с силой вжимает мои щеки, потом обхватывает плечи, больно царапает. И я останавливаюсь. Прихожу в себя резко. Пелена спадает, лишь рука отваливает от боли. Та, где татуировка.

Приподнимаюсь и смотрю в глаза.

А Аня на меня пялится.

— Ты такой пьяный. Словно не в себе, — шепчет. Потом добавляет тише: — Мне рано беременеть, ты же знаешь.

Знаю. Врач сказал минимум год, я это запомнил. Нельзя навредить. Ни в коем случае.

Но страсть максимальной близости требует. Такой, от которой дети рождаются. Бешеной, рвущей душу. Давно я не хотел женщину так яро, чтобы рожать с ней детей. Снова и снова. Давно не хотел вот таким образом.

Киваю. Сам холодею, ошпарившись неадекватной потребностью. Вспышкой она пронеслась. Наполнить Аню собой. Кончить в нее. Еще. Еще. И еще раз. Что-то древнее, традиционное, из самих глубин души рвущееся, из ДНК-кода. То, с чем борюсь всю жизнь. С этой цыганской сущностью, которая в последнее время слепит.

Давно не стремился целовать ножки женщины. Не тянуло. Нет у меня никакого футфетиша или чего-то в этом роде. Вообще нет никаких отклонений, я предпочитаю обычный секс с женщиной в постели. Просто девочка эта сильно нравится. Вся до пальчиков.

Улыбаюсь и покорно откатываюсь на спину.

— Прости, разыгрался. В кармане брюк, — подсказываю хрипло.

Она поднимается и спешит к моим брошенным как попало штанам. Свет от очага падает на ее попку, ножки. Когда Аня наклоняется, я вижу капли влаги, что буквально катятся по бедрам. Сглатываю. Капли ее возбуждения. Она текла, когда я придавил ее к полу. Я хотел с ней зачать, она сопротивлялась, но при этом текла.

Как полностью моя женщина.

Глава 33

Аня

Услышав хныканье Виты я просыпаюсь и открываю глаза. Не сразу понимаю, где нахожусь и что происходит. Рано совсем, на часах шести нет. Мы пришли из бара часа два назад…

Слетаю с постели. Падаю! Макс дрыхнет мертво.

Вчера, после близости, я уже, честно говоря, идти никуда не хотела, но Максим подколы про возраст воспринял серьезно и потащил веселиться. И это было здорово! Мы много смеялись, танцевали, болтали. А еще он был пьян. Ни разу не видела его таким расслабленным, и много смеялась — это было классно.

Кое-как поднявшись на ноги, ведомая оголенным материнским инстинктом и злющей совестью, накидываю халат, и в полусне выхожу из спальни. Няня спускается с Витой на руках. Поспешно благодарю ее за труд и забираю дочку.

Все так же в полусне возвращаюсь в спальню, ныряю под одеяло и прикладываю Виту к груди. Спи-спи-спи, крошка, умоляю тебя. Мама ушла в отрыв, мама не в адеквате. Мои полтора бокала шампанского давно выветрились, всё в порядке. Только бы ты уснула.

А вот бутылка виски Максима, кажется, еще работает: муж не шевелится. Я улыбаюсь и закрываю глаза. Кто бы мог подумать, что мой депутат танцует, играет на гитаре, поет и говорит так много развязных пошлостей. Кто бы мог подумать!

Наверное, я родилась под счастливой звездой, потому что Вита, оказавшись между родителями, засыпает снова. И вот так, втроем, мы дрыхнем почти до десяти, когда она снова начинает вошкаться. Я стягиваю тяжелый подгузник, притягиваю дочку к себе, а Максим, наконец, открывает глаза.

Мы смотрим друг на друга. На Виту. Снова друг на друга. И отчего-то так легко и спокойно на душе становится, как будто это утро — истинное счастье. Быть втроем, быть семьей, просто быть здесь, друг с другом, потому что именно этого в душе хочется. Это ведь здорово, когда не заставляешь себя. Когда там, где нравится. Разве не к такой жизни нужно стремиться?

Сложно, конечно, поверить, что муж чувствует то же самое. Я вспоминаю, как мы танцевали в баре. После полуночи диджей крутил клубняк. Толпа людей в полумраке двигалась под музыку. И мы тоже.

Максим двигается ближе, целует Виту в макушку и обнимает нас обеих. Я закрываю глаза, и засыпаю снова.

Днем мы вместе завтракаем, много гуляем, катаемся на плюшках. А ночью няня вновь забирает Виту, и мы с Максимом любим друг друга у камина. Во второй вечер идти никуда не хочется, мы просто тянем вино, разговариваем.

— Огонь завораживает, да? — спрашиваю.

Я притащила кучу подушек, на которых устроился Максим. Сама улеглась ему на грудь. Он говорил, что его сердце — уголь, что ж оно тогда так сильно колотится?

— Да. Хорошо, что мы побудем здесь еще немного.

— Ты уже ездил сюда? С кем? — сама, правда, знать не хочу.