Топ-модель

На трубе отопления вижу заостренный выступ для крана. Раньше здесь был вентиль, потом его сняли. Хорошо, что его сняли... Заставляю себя осесть с кушетки. После нескольких безуспешных попыток удается зацепиться веревкой за этот спасительный вентильный выступ. После несколько минут напряжения свобода! Свобода?

Я тихо подхожу к двери со стеклом выкрашенным в белый отвратительный сурик. Приоткрываю её - больничный длинный коридор, в его глубине слышится неторопливые и размеренные голоса. Вглядываюсь: горит дежурная лампа. Я, как тень, двигаюсь туда. У меня легкий тренированный шаг и почти нет дыхания.

Приближаясь, вижу за столом сидят четыре человека в белых медицинских халатах. У всех стоптанные туфли и мешковатые брюки с пузырями на коленях. Люди играют в карты и переговаривается. Во всем этом ничего нет странного, кроме одного - лица игроков скрыты масками. Это новогоднее масками улыбающегося зайца с упитанными розовыми щеками.

Я заставляю себя сдержать крик ужаса: узнаю троих - это "детсадовский врач", "учитель химии" и "таксист". А вот кто такой четвертый? И о чем они говорят?

- Да, господа, - кидает карты на стол "врач", - трудно стало работать, я вам так скажу. Никакого доверия со стороны родителей. Нами пугают детей. Да и сама эта ребятня такая недоверчивая. Даже на сладкий чупа-чупс не ведется...

- Проще надо, коллега, проще, - усмехается "учитель химии". - Без чупа-чупсовских, понимаешь, затей. Прежде всего надо завоевать авторитет. А есть авторитет - нет проблем.

- Проблема у меня, - вздыхает "таксист". - Нарвался я тут на одну шалую. Красивая девочка. Маша зовут. Вы её, наверное, знаете? Очень мне понравилась. Хотел её полюбить от всей души, а она, стерва молодая, возьми и ломиком ткни мне в легкое. Больно, господа, больно и неприятно.

- Вы пали жертвой собственной беспечности, коллега, - засмеялся "четвертый", мне неизвестный. - Разве можно таким доверять? Если решил расчленить, не отвлекайся на порывы души. Могу привести недавний пример: молодой человек из Санкт-Петербурга некто Эдуард Шемяков оказался любителем женских пальчиков. Действовал без всяких сантиментов - душил заранее сплетенной удавкой или работал ножом. Далее с бездыханным телом устраивал сексуальные оргии. Удовлетворив похоть, отрезал понравившуюся часть тела: грудь, бедро, голень или там филейные доли. Упаковывал добычу в целлофановый пакет и шел домой, где его ждали интеллигентные папа и папа, старшая сестра и двое младших братиков. Фирменное блюдо готовил сам. Сдабривал мясо брусникой или клюквой, посыпанной сахаром. Правда, Эдуард попался в руки правосудия, поленился отнести отходы от подружки старшей сестры подальше - бросил в соседний с родным домом овраг. Разве можно так поступать опрометчиво?

- Вот-вот, "поленился". Самое надежное средство - это серная кислота, - заметил "учитель химии". - Идеальное средство. Правда, с Машей у меня тоже промашка вышла, признаться. Сбежала, когда я её подружку Величко рубил, чтобы замочить в кислоте...

- Маша-Маша, - вспоминал "детсадовский врач". - У меня тоже была Маша с косолапым мишкой. Укусила за палец, представляете?

- Безобразие, совсем развинтилась, - пожаловался "таксист". - Где это видано, чтобы ломами бить человека. Я пас, господа, - скинул карты на стол.

- По-моему, мы говорим об одной и той же фигуре, - хмыкнул "четвертый" - Должен вам обрадовать, коллеги, Маша наша гостья! - Жестом руки успокоил игроков. - Не волнуйтесь. Хлороформ - надежное средство. Спит в ординаторской, как убитая.

- Не-е-ет, вы её не знаете, - заволновался "таксист". - Она живучая, как кошка. Зря я ей башку не оттяпал в машине, боялся салон испачкать. А теперь вот маюсь, - взялся руками за ломик торчащий в боку.

- У меня такие фокусы не пройдут, - говорит "четвертый". - Моя квалификация вам известна, господа. Люблю современную моду и топ-модели. Такая вот душевная слабость. Опять же многолетняя практика в области разделки рыбы, - швыряет веером карты на стол. - Игра сделана, коллеги. Поднимается в полный рост. - Пойду, займусь нашей Машей, - вырвав ящик из стола, извлекает оттуда кухонный резак. - Что может быть прекраснее любви с расчлененной красоткой, господа?

- А вы, батенька, извращенец, - хихикает "таксист". - Желаю удачи-с.

- Вот удачи нам порой и не хватает, - соглашается "четвертый" и начинает движение по коридору в мою сторону.

Я отступаю в ужасе и, чувствуя спиной дверь, вдавливаюсь в какую-то палату. Дрожащей рукой защелкиваю не очень надежный замок. Перевожу дыхание. Потом оглядываюсь и... почти теряю сознание. В больничной многоместной палате над казенными кроватями висят на скотобойных крюках человеческие обрубки, сочащиеся тяжелой черной кровью. И, умирая от беспредельного кошмара, я догадываюсь, кому они принадлежат...

Более того, один из крюков свободен...

Открыв глаза, вижу рожковую люстру - её домашний и уютный вид обрывает кошмарный сон. За открытым окном фиолетит столичный вечер. Я нахожусь в комнате своей двоюродной сестры Евгении. Как здесь оказалась? Ах, да!..

И вспоминаю - все вспоминаю