Тополя нашей юности

Блицкриг сидел на стуле и делал вид, что ничего не произошло. Собирался продолжать разговор. Даже взял из пачки новую папиросу, закурил.

Микита бросился к двери, распахнул ее и, схватив обеими руками Блицкрига за плечи, вышиб его за порог. Кепку швырнул вслед за ним…

4

Лесничего Василя Шаволонку, не желая ему беды, Микита на другой день предупредил, но тот в ответ только махнул рукой. Блицкрига он не боялся. На это были свои причины.

Примерно в те дни, о которых идет речь, Василий Васильевич имел довольно интересный разговор про Васю Блицкрига с секретарем местного горсовета. Должность эту занимал хорошо знакомый лесничему Федя Красней, с которым Шаволонка перед самой войной кончал десятилетку. Красней не хуже лесничего знал Васю Блицкрига, так как и тот с ними вместе учился. Но, во-первых, секретарь родом не из городка, а из близлежащей деревни, во-вторых, в войну был далеко от здешних мест. Поэтому он и позвонил Василию Васильевичу с просьбой зайти к нему в кабинет.

Причина для разговора о Блицкриге была немаловажной: из Москвы в адрес горсовета прислали анонимку, написанную кем-то из здешних жителей. В ней неизвестный автор жаловался на невнимание местных властей к инвалидам войны: сена не дают, леса не отпускают. Секретарь райисполкома считал, что анонимку написал Блицкриг.

Красней сидел в своем довольно просторном кабинете в синей суконной гимнастерке, галифе и, несмотря на летнюю жару, в сапогах с высокими голенищами.

Шаволонка из-за жары форменной одежды не носил: пришел в распахнутой, с грязным воротником сорочке в бледную полоску, в тапочках на босу ногу.

— Нужно его проучить как следует! — сказал Красней о Блицкриге, передавая лесничему испещренный резолюциями лист бумаги.

— Почерк не его, — прочитав бумагу, сказал лесничий.

— Разве дело в почерке? Пока будет Блицкриг, покоя не жди. Сто ведер крови выпьет. Я эту породу знаю.

Лесничий неопределенно хмыкнул. Он никогда не спешил с выводами.

— А зачем он поехал в Германию?

— Забирали молодых на работу. Взяли и его.

— Он ведь хвастается, что был в подпольной организации. Правда это?

— Немного был.

— Поздно он почему-то домой возвратился. В сорок шестом году. Почему не спешил?

— Видимо, не от него зависело.

— Помнишь, он и в школе лез на первые места. Выступал на митингах, агитировал. Типичный карьерист. А учился так себе.

— Ну, большой карьеры он не сделал.

Разговор на том и кончился…

5

Лесничий Василь Шаволонка в разговоре с секретарем горсовета слегка покривил душой. Сознательно опустил отдельные подробности. Красней действительно знал, кого вызывать: в городке не было другого человека, кто бы больше, чем лесничий, мог рассказать о Васе Блицкриге. Росли на одной улице, вместе ходили в школу. Некоторое время и на войне были вместе.

В школе Вася Биклага (тогда еще Блицкригом его не звали) отличался главным образом по линии оборонной работы. То было время, когда наибольшей доблестью среди школьников считалось иметь четыре оборонных значка: ПВХО, ГСО, ГТО и «Ворошиловский стрелок». Вася не только имел все четыре, но и вообще был отличнейший активист. Времени, чтобы организовать стрелковые соревнования или поход в противогазах, он не жалел. Имел он, казалось бы, все данные, чтобы по окончании десятилетки поступить в военное училище и выйти оттуда первоклассным командиром. Нельзя было не залюбоваться его стройной фигурой, его военной выправкой, никто лучше Васи не отдавал рапорт председателю районного совета ОСОАВИАХИМА.

Девушки на Васю заглядывались, а учителя заслуженно выделяли.

Странно, однако, стал вести себя любимец школы, когда грянула настоящая война. Фронт к городку приближался стремительно, ребята-десятиклассники да и помоложе оставаться в оккупации не хотели. Было решено эвакуироваться. Вася первый высказал такое предложение, но первый и подвел друзей. Когда шестеро хлопцев с мешками за плечами зашли за Васей, дома его не оказалось. Позже, правда, выяснилось, что дома Вася был, но спрятался в бочку из-под огурцов.

Молодость не злопамятна. Тем более что попытка хлопцев уйти из местечка окончилась неудачей. Немцы захватили переправу через Днепр, и пришлось возвратиться домой.

В начале первой военной зимы те же хлопцы-беглецы организовали в городке подпольную группу. Мстить Васе за его поведение не стали — приняли и его.

Ранней весной, когда на вооружении самодеятельных подпольщиков были только винтовка да обрез, Вася на одной из тайных сходок высказался в том смысле, что пора поднимать в городке восстание. Его высмеяли. Но он не успокоился. Стал вербовать новых сообщников. Связался с типом, который позже открыто перешел на сторону немцев. В итоге несколько человек из тех, кто начинал приобщаться к тайной работе, были арестованы.

Во время арестов на станции стоял эшелон с мобилизованными в Германию. Вася, никого не предупредив, сел в вагон.