Топор богомола

Почему-то он выглядел смущенным этим фактом. Выращивание жуков-носорогов – кабуто-муси и жуков-оленей – кувагата-муси всегда было популярным занятием у мальчиков, так что он начинал заниматься этим вместе со своим сыном-школьником, но постепенно увлекался все больше и больше и теперь, как профессиональный заводчик, следит за температурой в гнезде, чтобы личинки правильно развивались и в итоге из них получались особенно крупные и красивые жуки. Жук-носорог испытывал странное чувство, слушая, как Наномура рассказывает о жуках, учитывая совпадение с его кодовым именем, под которым он был известен в преступном мире, но чем больше он слушал, тем более захватывающим ему все это казалось. В конце концов дошло до того, что каждый раз, когда они встречались, он спрашивал, как поживают жуки.

«Вот как. Думаю, вот какое это чувство, когда у тебя есть друг».

Постепенно взаимопонимание между ними укреплялось. Ему пришло в голову, что, должно быть, именно это почувствовала Хелен Келлер – американская писательница, которая еще в младенчестве лишилась слуха и зрения, – когда ее учительница налила воды на одну ее ладонь, а на другой ее ладони пальцем вывела слово «w-a-t-e-r», «в-о-д-а»: «Так вот что такое вода!» [28] Но затем он тотчас испытал чувство вины за то, что сравнил себя с кем-то настолько достойным и вдохновлявшим других людей.

Был еще один человек, сотрудник крупной компании, с которым Жук-носорог познакомился на скалодроме для боулдеринга.

Они начали общаться, беседовать на разные темы, но, прежде чем они смогли по-настоящему подружиться, тот исчез. Всякий раз, думая об этом, Жук-носорог испытывает острую душевную боль, словно одиночество – это холодный ветер, пронизывающий его насквозь. Причем он даже не может вспомнить имя того человека.

В любом случае ему очень повезло, что он встретил кого-то еще, с кем ему удалось поладить, поэтому, когда Наномура спросил, не может ли он уделить ему немного времени для разговора о чем-то важном, Жук-носорог с радостью согласился. Если быть точнее, он заметил, что Наномура выглядит подавленным, и спросил, хорошо ли тот себя чувствует.

– О да, я в порядке, – коротко отозвался Наномура, но через мгновение заговорил снова: – На самом деле, Миякэ-сан, я хотел поинтересоваться, могу ли посоветоваться с тобой по одному личному вопросу.

И вот они сидят друг напротив друга за столиком в кафе на третьем этаже универмага.

– Сегодня я работаю в ночную смену, – начинает Наномура.

– Это, должно быть, непросто, – вежливо отвечает Жук-носорог.

Не имеет особенного значения, что в этом такого «непростого». У каждого человека в мире есть что-то такое, с чем ему трудно иметь дело, поэтому лучше всегда дать людям почувствовать, что ты замечаешь и ценишь их борьбу с трудностями на работе и жизненными обстоятельствами. Жук-носорог научился этому, живя со своей женой. С тех пор как они начали жить вместе, и особенно с тех пор, как родился Кацуми, бо́льшую часть ее недовольства можно было свести к тому утверждению, что он просто не знает, насколько тяжело ей приходится. Или, по крайней мере, таково его представление об этом.

– В самой этой работе нет ничего такого уж сложного. – Наномура снова хмурится.

Неловко пошевелив рукой, он едва не опрокидывает стоящий перед ним стакан с водой. К тому же, когда официантка подошла к ним принять заказ, он пробормотал что-то неразборчивое, так что ей пришлось попросить его повторить. Из-за этого у Жука-носорога складывается впечатление, что у Наномуры сейчас не лучшая полоса в жизни, хотя, честно говоря, он не делает окончательных выводов на основании столь косвенных признаков.

– Кажется, это довольно сложно – патрулировать все здание ночью. Готов поспорить, это даже немного пугает.

– О нет, на самом деле мне даже нравится, как чувствуешь себя ночью в универмаге. В этом есть что-то особенное.

– Но все же…

– Однако я чувствую большую ответственность. Если случатся какие-то неприятности, какая-нибудь пропажа или ущерб, я буду чувствовать себя просто ужасно. Руководство ведь верит в меня.

– Ты очень ответственный.

Жук-носорог говорит это совершенно искренне. Естественно, полицейские и охранники должны брать на себя ответственность за то, что происходит во время их дежурства, но не каждый стал бы настолько вкладываться в это душевно и рассуждать об этом с точки зрения веры и доверия.

– Ответственность – это моя сильная сторона, – отвечает Наномура. – Но я не могу избавиться от ощущения, что мой сын обо мне невысокого мнения.

– Почему ты так считаешь?

– Ну, по правде сказать, я не очень хорошо умею общаться с людьми, и я всегда был скорее тихоней. Скажем так, я просто недостаточно выдающийся человек, у которого совсем не впечатляющая работа. Пожалуй, я – не тот отец, к которому сын испытывал бы хоть какое-то уважение.