Топор богомола

Кацуми сидит перед ним, совершенно спокойный и беззаботный, так что, очевидно, он со всем самостоятельно справился. Но Жук-носорог внезапно чувствует, что должен защитить его.

– Кто знает… Наверное, просто что-то им во мне не понравилось.

– Я полагаю, что на самом деле людям не нужна какая-то внятная логическая причина, чтобы испытывать к кому-то неприязнь. – Говоря это, Жук-носорог думает о работе, за которую берется уже много лет. Конечно, у клиентов есть свои причины заказывать убийства, но, объективно говоря, их доводы не часто основываются на логике. Это может быть просто обида или недоразумение. Однажды он слышал о человеке, который хотел кого-то убить, потому что тот был похож на друга, с которым он сильно поссорился, и даже видеть его лицо было невыносимо. Возможно, тот клиент считал, что жертва сама виновата в том, что выглядела так, как выглядела. Однако, по мнению Жука-носорога, было очевидно, что человек, заказавший убийство, был не прав. – Так как же ты с этим справился?

– Я сейчас даже и не вспомню. Наверное, я просто как-то справился с этим. Пытаться постоять за себя или, наоборот, подлизываться к ним не имело смысла. Это ничего не изменило бы. Как всегда говорит мама: «Люди могут делать только то, что они могут делать, а все остальное – за пределами их возможностей».

– Да. Думаю, в этом есть смысл.

– Я хочу сказать, что делал то, что мог. Было совершенно бессмысленно беспокоиться о том, чего я не мог изменить. В то время казалось, что это будет продолжаться вечно, но теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что это длилось совсем недолго.

– Как их звали? Как они выглядели?

Если Кацуми помнит, то Жук-носорог с радостью разыскал бы их и немного поохотился за ними, чтобы заставить их испытать страх.

– Пап, у тебя безумный взгляд.

– Что бы ты сделал, если б когда-нибудь встретил их снова?

– Если б я снова встретил их? Не знаю, а что бы я должен был сделать? Я думал об этом. Если бы я когда-нибудь вновь где-то с ними столкнулся, был бы я с ними дружелюбен, или попытался бы им отомстить?..

– Хороший вопрос.

До того момента, как Кацуми заговорил о самой возможности быть дружелюбным со своими обидчиками, в голове Жука-носорога был только один вариант поведения, но он притворяется, что задавался тем же вопросом.

– Знаешь, что однажды сказал Джон Кеннеди? «Прощай своих врагов, но никогда не забывай их имен».

– Вот как…

– Полагаю, это означает, что ты можешь простить их, но по отношению к ним нельзя терять бдительности.

– Или, может быть, это означает, что ты должен помнить их, чтобы добраться до них и отомстить им в следующей жизни… Нет, ну только посмотри на себя: ты цитируешь Кеннеди! Это впечатляет.

– Ну, не то чтобы он сказал это мне лично… Может быть, на самом деле он вообще никогда этого не говорил.

– Ты такой умный… Трудно поверить в то, что ты мой сын.

– Да ладно, пап, ты гораздо больше достоин восхищения, чем я.

Это признание поражает Жука-носорога, как неожиданная атака. То, что произошло с ним вчера на автобусной остановке, тоже было необычно, но слова Кацуми еще более необычны.

* * *

О том удивившем его случае на автобусной остановке… Это произошло на окраине Макиоки, все еще в пределах Токио, но далеко от центра города, гораздо ближе к границе с соседней префектурой. Тихий район, где мегаполис еще не поглотил зеленые островки природы. Жук-носорог отправился туда по работе. Однако это была не его работа в компании, производящей и поставляющей канцелярские товары, а одно из заданий, полученных им от врача. Та его работа, которая не имеет ничего общего с гуманизмом или законом.

Сначала врач долго уговаривал Жука-носорога согласиться на одну операцию. Тот ответил, что если б это было возможно, он предпочел бы больше никогда не выполнять операций.

– Это процедура с высоким риском.

– Я уже столько раз говорил вам, что не хочу выполнять и такие процедуры.

Выражение лица врача, как обычно, не изменилось.

– Вы испытываете чувство вины?

Жук-носорог не был уверен, что точно знает, на что похоже чувство вины и как оно ощущается.

– Возможно, – коротко ответил он.

Затем попытался задать себе вопрос, что так сильно его беспокоит. Когда подобного рода работа стала ему настолько неприятна? Не то чтобы это когда-нибудь доставляло особенное удовольствие, но именно так он всегда выживал: получал задание и выполнял его.

– Жизнь драгоценна, – наконец отважился он.

– Это что, какой-то политический лозунг? – В глазах врача вспыхнуло презрение. – Я – врач, и вы хотите сказать мне, что жизнь драгоценна?