Топор отмщения. Кошки бродят по ночам. Вороны не умеют считать

— Я слышала, что вы очень компетентны, — подтвер-дида Карлотта.

Миссис Голдринг отняла от глаз носовой платок.

— И необыкновенно лояльны, — добавила она. — У вас великолепная репутация, миссис Кул, и я уверена, что ваши клиенты достойно вознаграждают ваш труд.

— Некоторые из них так делают. Правда, иногда попадаются клиенты, с которыми приходится спорить. — Берта окинула своих посетительниц лучистым взглядом. — Но, знаете ли, я заметила, что чем интеллигентнее мои клиенты, тем больше они понимают, что моя работа должна быть хорошо оплачена.

— Да, разумеется, =- согласилась Карлотта, быстро взглянув на мать, а потом продолжила: — Так как вы, миссис Кул, очень занятой человек, мы перейдем прямо к сути дела.

— Я расскажу ей, — сказала миссис Голдринг.

Берта выдавила из себя одобрительную улыбку.

— Полагаю, вы объясните свою просьбу, если только сможете это сделать.

Карлотта с ожиданием посмотрела на мать.

Миссис Голдринг вздохнула, приложила платок к носу, потом опустила его и сказала:

— Полагаю, вы понимаете, что у мужа моей дочери, инженера по маркетингу, спекулятивный род занятий. Я не в курсе, что именно он делает, но, очевидно, берет на себя ответственность за распределение товаров, имея определенный процент с оборота.

Берта не стала терять время на комментарии, пока шли эти прелюдии.

— Конечно, в последнее время с торговлей не было никаких проблем, правда, несколько лет назад стало трудно получать материалы. У мануфактурного производства было больше рынков, чем они могли обслужить. Они не могли достать сырье для переработки, и Эверетт Белдер потерпел ряд серьезных неудач.

Берта кивком выразила свое согласие.

— Несколько лет назад он перевел все свое состояние на имя моей дочери.

Берта никак не прореагировала на эти слова, она просто сидела за столом, устремив мерцающий взгляд на миссис Голдринг.

— Конечно, — продолжала миссис Голдринг, — логично было бы предположить, что он перевел состояние на имя Мейбл с одной лишь целью — избавиться от кредиторов. Однако он под присягой заявил, что им двигали другие мотивы. Я не очень хорошо знаю закон, миссис Кул, но, насколько я понимаю, намерение, которое лежало в основе перевода, можно оспаривать и оспаривать. Если человек хочет обмануть кредиторов, перевод признается недействительным; если у него есть какие-то другие, законные намерения, то перевод поддерживается.

— А этот перевод поддержан?

— Да.

— Тогда, принимая во внимание смерть вашей дочери, состояние, которым она владела, было ее личным?

— Да, так.

— И оно значительное? — спросила Берта, осторожно прощупывая дорогу.

— Вполне, — ответила миссис Голдринг холодным тоном финансиста, который захлопнул дверь перед носом Берты Кул.

Некоторое время в кабинете царило молчание, потом Карлотта Голдринг поспешно сказала:

— На самом деле, миссис Кул, последние несколько месяцев Мейбл и Эверетт Белдер не очень ладили друг с другом, и когда у нее появились причины подозревать, что Эверетт… ну, вы знаете, что… Я хочу сказать, что он…

— Изменял жене? — помогла ей Берта.

— Да.

— Она думала, что он ее бросит, так что же случилось?

— Она составила завещание, по которому все состояние переходило к маме и мне, — безапелляционно заявила Карлотта.

— Как вы узнали?

— Она нам сказала. Во всяком случае, в телефонном разговоре с мамой она сообщила, что сделала эго. Оыа знала, что ей потребуется два свидетеля. Видимо, одним из них должна была стать Салли Бренгнер. Мы не знаем, кто был вторым.

— Где сейчас находится завещание?

— Мой зять его сжег, — произнесла миссис Голд-ринг. — Если мы сможем доказать, что это завещание было сожжено после смерти Мейбл, тогда мы сможем представить другое свидетельство, чтобы доказать его содержание, например, телефонный разговор с Мейбл.

— Каким числом датировано завещание? — спросила Берта.

— У нас есть основания полагать, что оно было составлено за день до смерти, шестого апреля.

От приятного предчувствия Берта стала похожа на херувима:

— Да, миссис Голдринг, думаю, что смогу вам помочь.

— Я так рада.

— Это так много для нас значит, — вставила Карлотта. — Вы просто не можете себе представить, какое это облегчение. Я говорила маме, что вы можете нам помочь. Я сказала: «Мама, если кто-нибудь и поможет нам, так это та восхитительная женщина с твердым характером, которая была в офисе Эверетта Белдера, когда я туда вошла».

Берта Кул взяла Карандаш и тихонько покрутила его в руках.

— Ну, а теперь, — сказала она, — что вы хотите мне сказать?

— Мы просто хотим, чтобы вы рассказали моему адвокату то, что знаете, и дали предварительное письменное показание, а потом, когда вы подниметесь на свидетельскую трибуну, то должны будете засвидетельствовать, что видели, когда вошли в кабинет. Мы знаем, что Эверетт Белдер сжег завещание как раз перед тем, как вы с сержантом Селлерсом вошли в офис.

Берта боролась с явным недоверием:

— Вы хотите сказать, что я вам нужна как свидетельница, и это все?

Карлотта улыбаясь, утвердительно кивнула: