Топтала

Шаги приближались, и по ним Краснов понял, что идут несколько человек. Он решил действовать осмотрительно и не спешить. Через мгновение из темноты вышел Петровский, за ним Анна и следом ресторанная стриптизерша. Она была в неизменном лайкровом черном комбинезоне, режиссер в старых джинсах и темной футболке, а вот Анна разоделась, как на парад. На ней красовался белый блестящий пиджак, короткая белая юбка той же ткани, а под пиджаком — короткая, по пупок, узкая белая футболочка. Груди выпирали под ней великолепными буграми. Было видно, что о трауре она не вспоминает, хотя Герман Фрейн похоронен еще не был.

Все трое встали перед горе-детективом и с сожалением взглянули на него. Он немного изменил положение и с опаской взглянул на пришедших. Их появление не предвещало ничего хорошего.

Анна заняла позицию в центре, расставила ноги так, что Сергей заметил ее беленькие трусики, уперла руки в бока и изрекла:

— Попался, голубок, в собственный кукан. Думаешь, ты нас выследил? Нет — мы тебя. Ольга за тобой двое суток ездила. С того самого дня, когда ты вернулся в мой дом и взял в заложники одного из ментов. От муровцев ты уехал, а от ее маленькой беленькой машинки — нет. И Владик ей помогал. Он влез в твой офис в тот момент, когда ты там видеокамеру забирал, и затеял с тобой драку. Продемонстрировал свои наколки, и ты, как опытный сыщик, его по ним вычислил. Ты начал за ним следить, и он привел тебя сюда, в этот дом. Он его снял специально для того, чтобы тебя грохнуть. Теперь мы тебя убьем, а тело в лесу закопаем. Краснова Сергея Сергеевича объявят во всероссийский розыск, но никто никогда не найдет. Здорово придумано. Убийство Германа свалят на тебя, а я останусь чиста и девственна, как ландыш весной. — Анна улыбнулась, показав белоснежные ровные зубы и сверкнув недобрым взглядом. — Кончай его, — приказала она Петровскому. Тот вынул из-за пояса пистолет Сергея и передернул затвор.

— Зачем ты убила Германа? — спокойно спросил сыщик.

— Старый хрыч решил со мной развестись и лишить наследства. А я хочу быть богатой, очень богатой, жить как пожелаю, делать что хочу, любить кого хочу, и чтобы никто мне в этом не мешал. А он вздумал ревновать, импотент чертов, поэтому пришлось его ликвидировать, пока наследство оформлено на мое имя. Все здорово получилось, правда? — Анна усмехнулась.

— Правда, правда, лихо ты меня подставила, — угрюмо пробубнил сыщик.

— Я все сама придумала — тебя наняла и Германа убрала, а Владик с Ольгой помогли мне осуществить план.

— Я догадался, что он у меня ключи вынул, когда мы занимались сексом. Съездил в мой офис, привез пистолет и пристрелил Германа. Потом подбросил ствол в багажник моей машины, а ключи — в карман брюк.

— Правильно, только в одном ошибся. Германа я сама пристрелила из твоего пистолета. Собственноручно. Мы его держали несколько дней в комнатке в подвале моего дома, прикованного наручником к трубе, а потом поставили к двери и шлепнули. И тебя шлепнем. Давай. — Анна кивнула режиссеру.

Тот сделал шаг вперед, поднял пистолет и направил на Краснова.

— Стой, стой, я хочу сказать, — выпалил Сергей.

Сергей мог бы вскочить и кинуться на Петровского с трубой наперевес, но тот стоял в трех метрах от него и успел бы выстрелить. Умирать не входило в планы Краснова, и он решил схитрить:

— Я записал твое признание на видеокамеру, она в пряжке моего ремня, а магнитофон спрятан в кустах. Теперь вам всем крышка, и неважно, убьете вы меня или нет. Запись будет в МУРе, и вас арестуют, осудят, и наследства ты, Аня, не увидишь.

— Что, — удивилась красавица, — что ты несешь, урод? Проверь, — она кивнула Петровскому, и тот подошел к Сергею. Нагнулся, отстегнул ремень и выдернул из брюк. Повернув пряжку, приподнял крышку и увидел глазок миникамеры и плату передающего устройства.

— Вот сукин сын, — хмыкнул Влад, — камеру с собой носит.

— Есть? — удивилась Анна.

— Да, миникамера, а магнитофон не здесь, но где-то недалеко. Радиус действия передатчика не более ста метров.

— Наверное, в его «мерине», — добавила Ольга. — Когда он из машины вышел, то сразу направился к дому и в кусты не залезал.

И она оказалась права. На всякий случай, до слежки за Петровским, Краснов установил камеру в пряжке ремня, а принимающее устройство и магнитофон в салоне «Мерседеса». Признание Анны было записано на пленку, и запись эта была в его машине. Преступники могли открыть иномарку и забрать ее, но не это сейчас заботило Сергея. Его жизнь висела на волоске, и надо было в первую очередь спасать себя.