ТораДора!

Сидя в неудобной позе, Рюдзи едва не задыхался, зажав от отчаяния голову между коленями. Айсака, ты самая настоящая дура! Что бы было, если бы кто-то, как я, вошёл и открыл окно? Разве их обоих не будет видно, как на ладони?!

Просто не верится… Рюдзи решил оставаться здесь некоторое время. Если кто-нибудь войдёт, я просто гляну на них своими свирепыми глазами. Таков был его план.

Но всё равно, мне лучше закрыть окно. Не хотелось бы их подслушивать. Только Рюдзи собрался встать…

— «Погоди-ка секундочку!»

Услышав голос Китамуры, он остался на месте.

— «Кажется, я знаю, что ты хочешь сказать. Но я буду выглядел идиотом, если угадал неправильно, так что прежде, чем я тебя выслушаю, мне бы хотелось кое в чём убедиться… Ладно, вопрос такой: ты встречаешься с Такасу?»

Его сердце пропустило один удар. Я не могу стоять и подслушивать… или скорее сидеть и подслушивать. Хотя он сказал это себе, но когда услышал своё собственное имя, то не мог заставить себя не слушать. Так нехорошо, мне надо закрыть окно или сейчас же выметаться отсюда…

— «Т-Такасу-кун…»

Несмотря на то, что он об этом думал…

Он не мог двинуться. Высокий нервный голос Айсаки как будто связал Рюдзи по рукам и ногам.

— «Такасу-кун, он… он, он… он…»

Но после бесконечного «он» больше никаких слов не из неё не вышло.

Дура! Что ты делаешь?! Чего ждёшь?! Давай уже признавайся! Или зачем тогда ещё ты торчишь рядом с туалетом?! — мысленно прокричал Рюдзи, тихо сидя под окном. Но Айсака была просто не в состоянии продолжать.

В такой наряжённой тишине у неё даже не получалось сказать «он». На этом этапе нормальный парень обычно встревожился бы от такого накала страстей и сказал что-нибудь вроде «Если это всё, то я, пожалуй, пойду!» А Китамура… ну, у него больше забот, чем у обычного среднего парня. Поэтому, если он сейчас уйдёт, то так никогда и не узнает о чувствах Айсаки.

Давай же, скажи это! Ты просто обязана! Рюдзи до боли сжал кулаки и стиснул зубы, он даже дышать перестал, но Айсака всё молчала. Похоже, этому молчанию было суждено длиться и длиться.

Неужели эта миссия была невыполнима с самого начала? Она даже не могла нормально позвать его в классе, а теперь хочет признаться в любви?! Слишком безрассудно! И это конец? Смирившись, Рюдзи закрыл глаза.

И в этот момент…

— «Мои отношения с Такасу-куном — одно сплошное недопонимание со стороны Минори! Тот, кто мне действительно нравится — это…»

Подул лёгкий ветерок.

— «… Китамура-кун!»

Ах-х-х!!!

Ноги Рюдзи ослабли, и он чуть не шлёпнулся на зад. Он поспешно схватился за стену.

Сдерживая дыхание и стараясь не шуметь, он держал рот на замке. Потом он даже закрыл рот руками, внутренне без конца восклицая: Правильно, девочка, так и надо!

Хотя она даже не могла заговорить с Китамурой и сильно нервничала, Айсака всё-таки смогла признаться ему в своих чувствах. Я, наверное, так бы не смог; если бы мне прямо сейчас нужно было идти признаваться Минори так же, как сделала она, то думаю, у меня бы не вышло. Хоть я и подгоняю Айсаку, чтобы она старалась, если бы мне, как её, правда пришлось идти и признаваться… я бы не смог. Я ни за что не смог бы сказать так же прямо, как она.

Как только слово «нравится» было произнесено, невольный свидетель, то есть Рюдзи, почувствовал, как будто в него попала сияющая стрела, полная решимости и чистоты. Стрела, несущая чувства Айсаки, без сомнения выстрелила в сердце Китамуры, и во всё его тело.