Торговая, таможенная и промышленная политика России со времен Петра Великого до наших дней

Промышленная политика императрицы Екатерины II существенно содействовала тому, что фабрики потеряли характер принудительных рабочих домов путем ограничения предоставленных прежде непомещичьим фабрикам привилегий в отношении покупки крепостных. Это не смягчило, впрочем, суровости крепостного права; отнюдь не преследовалось при этом и улучшение положения фабричных рабочих, но с точки зрения объективной хозяйственной политики это все же было прогрессом. В организованной Петром системе государственной опеки над промышленностью могла быть пробита брешь, так как экономические отношения не требовали уже такого же энергичного, как прежде, ведения промышленности на помочах; от этой системы пришлось отказаться в пользу принципа более свободной самодеятельности, так как политически-сословные влияния настойчиво указывали на необходимость нового порядка[23].

Глава 6

Перемена торговой политики (1793–1796). – Из эпохи царствования императора Павла I (1796–1801). – На пороге нового столетия

К концу царствования (примерно с 1793 г.) Екатерина II во всяком случае совершенно отказалась от фритредерских мечтаний, которые прежде оказывали некоторое влияние на ее хозяйственно-политические мероприятия. Внутри государства равноправность общественных классов оставалась совершенно призрачной, несмотря на декретированную свободу промыслов и отмену монопольных ограничений. Но и в отношениях России к иностранным государствам чуждой зависти совместной деятельности для достижения согласия между народами не наблюдалось. Напротив того, к концу XVIII столетия, когда мир был потрясен катастрофами наполеоновского времени, Россия с ее политическими интересами и честолюбивыми стремлениями стояла в центре международных интриг. Кроме того, против космополитической теории свободной торговли начала уже обнаруживаться реакция здорового национального эгоизма. Если в Соединенных Штатах Сев. Америки Гамильтон и впоследствии в Германии Фридрих Лист с неопровержимой убедительностью доказали несостоятельность веры во всеобщую гармонию интересов в сфере мирового хозяйства, то именно в России, значительно отставшей от других государств в торговом и промышленном отношении, указанные идеи должны были найти сочувственный отклик.

Мы не хотим этим сказать, что «система национального покровительства» была сознательно воспринята в России уже в эпоху Екатерины II. Но в высшей степени неудовлетворительное финансовое положение государства давало повод к пересмотру таможенной политики, и с тем вместе изменились ее руководящие принципы.

Непосредственный толчок к более решительному повороту в сторону протекционизма дан был, правда, политическим разрывом с Францией, но тарифные приложения к манифесту 8 апреля 1793 г. не оставляют сомнения в том, что ввоз иностранных фабрикатов вообще должен был быть ограничен. Эта тенденция проявилась также в таможенном тарифе 14 сентября 1795 г., и если новый тариф практического применения не нашел, то не по вине императрицы – смерть положила конец всем ее расчетам.

Новый таможенный тариф должен был вступить в силу 1 января 1797 г. Император Павел, вступивший на престол в ноябре 1796 г., отменил, однако, таможенный тариф своей предшественницы и вернулся к прежнему тарифу.

Бессистемность и деспотизм, которые новый император обнаруживал во всех своих действиях, проявлялись и в его отношении к иностранной торговле. Несмотря на выраженное им намерение покровительствовать последней, он в действительности причинял торговле невознаградимый ущерб своими конфликтами с иностранными государствами. Гамбург, Дания, Франция, Англия – все от времени до времени испытывали на себе последствия этого своеобразного режима[24].

Особенно враждебно Павел относился, как известно, к Англии. Его политика вызвала течение, поведшее в торгово-политическом отношении к отмене всех ограничительных мероприятий против Франции и к тем более упорному преследованию английской торговли. В конце концов, чтобы нанести удар морской торговле Англии, было издано распоряжение, что товары могут быть вывозимы из русских портов не иначе как с высочайшего разрешения. Такой приказ был издан 10 марта 1801 г. На следующий день императора Павла не стало.

* * *