Торговая война

К обители Поэта,
Словесности столпа,
Приходит по билетам
Ценителей толпа.

Закована в кавычки

«Народная тропа»,
Буклетов из страничек
Размерена стопа.

Под рамки и багеты

Исписаны листы,
Развешаны портреты —
Музейные холсты.

В рабочем кабинете

След росчерка пера,
На ножках табурета
Ушедшая пора.

От мамушки Арины

Из ветхой старины
Воспетые былины
Про праведные сны,

Про подвиги и битвы,

Про храбрых удальцов,
Про стойкость и молитвы,
Про добрых мудрецов,

Про невидаль земную

В заморском далеке,
Про рыбку золотую
И бедном рыбаке,

Про злобную царицу,

Семи богатырях,
Про спящую девицу
С невинностью в устах,

Про дуб уединенный

И цепи, что на нем,
Про путь неизреченный,
Что не отдать внаем.

Внимает ум пытливый

У пылкого птенца,
Поднявшись горделиво
Из Царского Сельца.
Витая с колыбели
Из детских светлых снов,
Разносит ветер трели
Ловца созвучий слов!

Заброшен невод в волны

В надежде на живца,
Вельможи недовольны
Проказами певца.

Направят из столицы

По ссылке налегке
На южные границы
В рубежном далеке.

Там витязей дружины

В державу на дозор
Выводит из пучины
Сам дядька Черномор.

Давнишние преданья,

Дела минувших дней,
Проходят испытанья
Правдивостью своей.

Там берег в синем море,

Где Воронцов-старик
Дворец у лукоморья
Блистательный воздвиг.

Задиристый повеса,

Поэт попался в сеть!
Судачит вся Одесса:
«Так, в этом что-то есть!»

Он вместо оправданья,

За честь свою раним,
Оставил пожеланье
Любимой быть другим.

Графини, точь гусыни,

Лепечут всякий вздор,
Их чинные мужчины
Красны как помидор.

На площади Сенатской

Созреет термидор,
И вольности бунтарской
Подпишут приговор.

Он узникам томимым,

Что были прежде с ним,
Как факел негасимый,
Зажжет свободы гимн!

Поэта путь в пустыню

Направлен ныне взор,
Под крылья Серафима,
Где дремлет Святогор.

Над дымкой звездной пыли

Возвышенный шатер,
Руслану и Людмиле
Послушен Черномор.

Речь экскурсовода,

Точь новая глава,
И тают в здешних водах
Знакомые слова.

В усадьбах барских судеб —

Быт рабского труда,
От гнева не остудит
Вид старого пруда.

Грабителей нажива

Сгорела вся дотла.
Латают книгу жизни
Хранители тепла.

Руками их согреты

Листаемы поля
И гением поэта
Воспетая земля!

Скамейка у аллеи,

Где витая лоза,
И в лике из камеи
Лучистые глаза!

Здесь чудное мгновенье

У вечности в гостях,
С восторгом вдохновенья,
С любовью на устах!

Но в лире сокровенной

Таится глубина,
Под тяжестью Вселенной
В себе погребена.

От мамушки Арины

Сказаний с древних пор
Хранят покой вершины
Святых заветных гор…

Летели лет метели,

Минуло двадцать лет.
В отстроенном отеле
Продолженный сюжет.

В деревне, что Бугрово,

Горит уюта свет,
Закаты здесь багровы
И радостен рассвет!

Для милой Акулины

Раздвинулся «Кордон»,
И кустики малины
Смешали явь и сон

Здесь живо все и ново,

Здесь Гейченко – гигант,
Художника Быстрова
Расцвеченный талант.

Здесь сам возница Пушкин!

Творцов стихов толпа.
К Поэту на опушке
Проложена тропа!

От Бога дар имея

Глаголом жечь сердца,
Доныне слово греет
Искусного творца!

В стихии нет гордыни,

Что рвется на простор.
Словесности святыни
Слагается узор!