Торговля кожей

- Я знаю, что с тобой Эдуард, но я твой телохранитель, Анита. Жан-Клод поручил мне твою безопасность. Если я дам тебе здесь умереть, Жан-Клод убьет меня и моего брата. Он, возможно, убьет Истину первым и заставит меня смотреть, а потом убьет меня. И прямо в эту секунду, я не могу дотянуться до тебя. Дерьмо.

- Разве это обычно не моя фраза? - Сказала я.

- Не шути с этим, Анита.

- Послушай, мне жаль, что ты не можешь пройти через защиту, но мы все в порядке, и ты не смог бы обезопасить меня от Марми Нуар, даже если бы был со мной.

- И это еще одна проблема. Я видел ее, как черную бурю, возвышающуюся над домом. Она игнорировала меня, как будто меня не существует, но я почувствовал ее власть, Анита. Все оружие мира не остановит ее.

- Видимо, магия остановит, - сказала я.

- Защита, за которой вы находитесь, удержит ее?

- Может быть.

- Но она также удержит всех других вампиров, а Витторио может послать оборотней за тобой, так сказал мне Жан-Клод.

- Вполне возможно.

- Тогда мы должны быть вместе с тобой, - сказал он.

- Согласна.

- Но мы также должны уберечь тебя от Матери Всей Тьмы. Как же нам сделать и то, и другое?

То, что он спрашивал меня, не было хорошим знаком.

- Волки, - сказала я, наконец.

- Что?

- Волк, она не может контролировать волка, только кошек.

- А как насчет вергиен?

- Я не знаю, я только волка заставляла работать для меня.

- У нас есть Грэхем.

- Любые другие волки будут полезны, - сказала я.

- Я позвоню Реквиему и посмотрим, что мы сможем найти. - Затем он повесил трубку. Я вернулась в комнату и сказала:

- Хм, нет, не знаю, как объяснить это, поэтому я не буду и пытаться.

Фиби сказала:

- Вы носите то, что должно было помочь вам против тьмы.

Я почти коснулась медальона на цепи с крестом, но остановила себя в середине движения. Она улыбнулась.

- Хорошо, - сказала я. - Но это не имеет значения, поскольку он, похоже, перестал работать.

- Если вы позволите мне взглянуть на него, я считаю, что его только необходимо очистить и перезарядить. - Наверное, на моем лице появилось какое-то странное выражение, потому что она добавила: - Конечно, тот, кто научил вас закрываться щитом настолько хорошо, чтобы сдержать Майкла, научил вас также и этому.

- Она пыталась, но я не очень старалась.

Она снова улыбнулась.

- Но вы верили в кусок металла вокруг вашей шеи.

Я не знала, говорит она о кресте или медальоне, но в любом случае, она попала в точку.

- Вы правы, моя наставница говорила мне о камнях и прочем. Я просто не верю в это.

- Некоторые вещи работают и без веры, маршал.

- Я ношу некоторые вещи на себе, - сказал Бернардо - Это просто работает, Анита.

- Камни? - Спросила я.

Он кивнул.

Фиби сказала:

- Это должно помогать вам видеть свою жертву, но когда вы сняли свой крест, у вас остались только предметы, позволяющие вам больше видеть в мире духов, и ничего, чтобы защитить вас от него.

Он пожал плечами.

- Я получил именно то, что просил, может, я просто не знал, что мне было нужно.

Я посмотрела на него. Он вернул свой крест на место, но вокруг его глаз сохранялась напряженность. Все, что он видел в Марми Нуар, напугало его.

- Я думала, ты не суеверен, - сказала я.

- Скажи это себе, Анита, у большинства из нас нет твоего таланта в отношении мертвых. Мы используем все, что можем.

Я посмотрела на Эдуарда.

- Ты тоже чем-то пользуешься?

Он покачал головой. Я посмотрела на Олафа.

- Ты?

- Никаких камней и магии.

- Что тогда?

- Крест, который благословил очень святой человек. Он горит его верой, а не моей.

- Крест не работает для тебя лично? - Спросила я, и почти пожалела.

- Тот же человек, который благословил крест, сказал мне, что я проклят, и никакая часть Хвалы Марии или молитвы не спасут меня.

- Каждый может быть спасен, - сказала я.

- Чтобы быть прощенным, нужно сначала покаяться в своих грехах. - Он наградил меня тяжелым взглядом.

- А ты не раскаялся, - сказала я.

Он кивнул. Я думала о том, что его крест горит верой святого человека, который сказал ему, что он попадет в ад, если не раскается. Он не раскаялся, но он по-прежнему носил крест, который дал ему человек, и он все еще работал на него. Логика, или ее отсутствие, заставило мою голову заболеть. Но, в конце концов, вера не всегда имеет отношение к логике, иногда логика даже мешает ей.

- Ты убил его? - Спросил Бернардо.

Олаф посмотрел на него.

- Зачем мне было убивать его?

- Почему бы нет?

Олаф, казалось, задумался об этом на минуту, потом сказал:

- Я не хотел, и никто не платил мне, чтобы я это делал.

Вот так, совершенно в духе Олафа, не то чтобы он не убил священника, поскольку это было бы неправильно, но поскольку его это не занимало в тот момент, и никто не заплатил ему. Даже у Эдуарда в его самом тревожном проявлении не было такой логики.

- Мы разговариваем перед вами слишком неосторожно, - сказал Эдуард. - Почему?

- Может быть, вы просто чувствуете себя непринужденно.

Он покачал головой.

- Вы наложили какое-то долговременное заклинание на комнату или дом.

- Все, что я сделала, это чтобы люди могли говорить свободно, если они желают. Видимо, ваши друзья чувствуют такую необходимость, а вы - нет.