Торнатрас

«Хорошо, что она не слышала про „макаку“, – вздрогнув, подумала я. Потом осмелилась и спросила: – А на УЗИ видно было, что у него порок развития?

– Нет. Вроде все было в порядке. Профессор Лулли говорил: «Идеальный ребенок».

Глава седьмая

Адвокат Паллавичини объяснил Коломбе, что подать на развод без согласия мамы невозможно. Каким бы ни было поведение мужа, заявительницей должна быть жена. Дети тут ничего сделать не могут.

Синьора Эвелина начала выходить в свет, сопровождая мужа на всех мероприятиях предвыборной кампании. Стоило только включить телевизор на любом канале, чтобы сразу увидеть эту пару в окружении поклонников. Певцы, ведущие, журналисты, актеры с канала «Амика» и с «Телекуоре» не упускали возможности заявить о своей приверженности Риккарди и призвать к этому своих фанатов.

На лице синьоры Риккарди не было ее прежней улыбки, однако ее новый печальный образ нравился публике не меньше, вызывая желание встать на ее защиту, прийти на помощь.

«В ожидании чуда» она уже, конечно, не вела. В это время по каналу «Амика» шла передача, посвященная выборам. До них оставалось девять дней, и Каррада был так уверен в победе, что заранее закупил петарды для праздника на Соборной площади.

Тамара распорядилась убрать кроватку и пеленальный столик Карлито вместе со всеми вещами, которые в нем были, и позвонила в Женевскую академию детства сказать, что в услугах дипломированной няни мы уже не нуждаемся.

Атмосфера вокруг какая-то напряженная. И не только у нас в квартире: все обитатели Упрямой Твердыни стали нервными и раздражительными. Агнесса рассказала, как ее мать представляла свои книги на новогодней встрече с читателями.

– У вас очаровательные сказки… – похвалил ее кто-то из присутствующих журналистов.

– Я пишу романы! – перебила его синьора Ризотто. – Это что, по-вашему, сказка?

И она опустила ему на голову «Семь котов Роксаны» – книгу, которую как раз представляла. Это был том в четыреста страниц, подарочное издание в твердом переплете.

– Она поцарапала ему щеку, а завтра наверняка будет еще синяк, – смеясь, добавила Сабина.

Но Агнесса не поддержала веселье.

– Теперь он напишет в своей газете, что мама – истеричка, и больше никогда не опубликует отзыв на ее книги, даже если это будут шедевры, – уныло сказала она.

Но больше нас всех нервничает Липучка. Она совсем не сидит на месте, ничего не ест и, если кто-то подходит к ней близко, вцепляется когтями. В дом она по-прежнему проникает через мой балкон и, едва появившись, начинает нюхать во всех углах, как будто что-то (или кого-то) ищет. А если ей случается наткнуться на Доната и Клотильду, то не забивается, как раньше, под мебель, а идет прямо на них, выгибает спину и шипит. Целыми днями она где-то пропадает, возвращается изможденная, но, вместо того чтобы улечься отдыхать на диване, начинает бегать вверх и вниз по лестнице, мяукает под дверью, а когда ей открывают, остается на пороге, как будто ждала, что появится кто-то другой.