Торпеда для фюрера

– Кажется, ваш аппарат ещё не подняли, – процедил штурмбаннфюрер, садясь на переднее сиденье, и добавил не без злорадства: – Впрочем, не знаю, что вы там затеяли.

Он исподлобья взглянул на Войткевича с унылой злобой.

– Глубинные мины, диверсантов-водолазов или авианалёт, но в любом случае поздно. Вашу торпеду как раз сейчас поднимают.

Он надменно поджал губу, но и тут же отвесил её, ошеломлённый.

– Что вы говорите! – радостным шёпотом отозвался на эту новость Яша. – А то я уже думал, нам тут жить придется и рыбу жарить!

Дитрих уставился на него как на сумасшедшего и решил, что либо не понял вполне приличного немецкого этого типа, либо тот не понял его самого.

– Я говорю…

– Я слышал, что вы говорили, не трудитесь, – оборвал его Войткевич и вновь повернулся к Новику. – А ты что скажешь?

– Дай подумать… – нахмурился тот.

– Думайте, Саша.

– Подумал.

– Прямо Сократ! – похвалил его Яков. – И что вы подумали?

– Вы можете выяснить, на какую машину они будут перегружать объект? – с видимой почтительностью наклонился «фельдфебель Рамштайн» к уху штурмбаннфюрера.

– Не надо выяснять, вот она, – не оборачиваясь, позвал Яша.

Навстречу им по гравийной дороге, на обочине которой приткнулся Kübelwagen командира зондеркоманды, с надсадным рёвом, кивая широким бампером и выбрасывая щебень из-под передних колес, выкатывал полугусеничный грузовой «мерседес-бенц». Катил коротконосый, но ширококрылый монстр сам-одинёшенек, если не считать водителя, чья рыжина горела в сумраке под отброшенными бронещитками, так что даже Войткевич насмешливо пожал плечами.

– Саша, нас не считают за людей.

Но, обернувшись, недовольно поморщился, косясь на штурмбаннфюрера:

– А с этим шлимазлом что делать?

Впрочем, не успел он договорить, как проблема отпала вместе с головой штурмбаннфюрера, безжизненно повисшей на груди Дитриха.

– Ну тебя с твоими фантазиями, – отнял Новик ребро ладони от затылка Габе.

– Это что?.. – презрительно скривился Яков. – Через его беременную кошку?

– Это потому, что нам обратно ехать, – проворчал Новик, пряча чёрные смолистые волосы под кургузую серую пилотку.

– И сколько тогда у нас времени? – двумя пальцами поднял Войткевич подбородок Дитриха и заглянул в пустые остекленевшие глаза штурмбаннфюрера.

– Очухается скоро, но думать будет долго: стоит ли овчинка выделки.

– А вы жестокий человек, Саша. Рад за вас.

…На бетоне мола «мерседес-бенц» зашелестел резиновыми траками, уже ведомый Войткевичем. Рядом на сиденье с отсутствующим лицом, которое ему удавалось изображать куда лучше Якова, с его-то подвижной физиономией, сидел Новик.

На ловца и «вьюн» бежит

– Как глубоко её затянуло в ил? – задал, в общем-то, дежурный вопрос капитан-лейтенант Нойман корветтен-капитану Кристиансену.

– Весь день отсасывали, – не более содержательно ответил тот.

И работа эта, по подъёму вообще, оказалась не столько изнурительной, сколько нервной. Всю дорогу черноглазый командир «Марине Абвер айнзатцкомандо» стоял над душой, подгонял и поругивал, будто боялся, что куда-то русская железяка может деться со дна моря недалеко от входа в защищенную бухту. Но теперь наконец работа эта подходила к концу, можно сказать, триумфальному. И поэтому на баке собрались все причастные, начиная от водолазов в нестроевых нательных рубахах и заканчивая вовсе непричастным коком в фартуке на голое дряблое тело.

Командный состав, включая капитана вспомогательного судна «Кёльн» и присланного из рейха Torpedotechnische Offiziere, особо переживавшего за подъём, как за личный успех, толпились на баковой обводке мостика. Целое сборище капитанов, разных калибров и рангов.

Несколько раз уже траловые лебедки пытались выбрать лоснящиеся на солнце стальные стропы, но что-то всё не клеилось, до тех пор, пока обербоцман, непосредственно руководивший матросами техслужбы, не подбежал в тень мостика, держа ладонь над правой бровью:

– Герр корветтен-капитан! Надо бы подобрать ещё буквально метров пять от якоря, а то там расселина, тащить наискосок – не выдержат тросы, надо вертикально…

– А что ты мне жалуешься?.. – вполголоса проворчал старший по званию, но кивнув холодно, приглашающим жестом показал капитану «Кёльна»: мол, «соблаговолите уж». А затем почему-то зябко поёжился, хоть было совсем не холодно, и направился вдоль борта куда-то к корме.

Капитан же «Кёльна» перешёл на мостик, отдал команду рулевому и двинул рычаг машинного телеграфа; и уже через секунду где-то в железной утробе корабля на уровне трюма забубнил дизель.

Ещё через пару секунд за кормой вздулся зелёный волдырь воды и пены.

Заскрипели лебёдки, выбирая стропы. Минута, другая…

А затем куда больший, просто гигантский, водяной бугор с глухим рёвом и шипением вырос из моря, задрав почти вертикально тупой бак «Кёльна».