Торт от Ябеды-корябеды

Нас усадили в первом ряду, прямо у подиума. Справа от меня оказалась дама в брюках, расцветка которых совпадала с шахматной доской, а на блузе у нее эта шахматная доска лежала по диагонали. И ботинки у дамы были такие же, и сумка, и платок на голове, и перчатки, и шарфик на шее. Меня затошнило, я повернула голову в сторону тети Муры, а та зашептала:

– Вилка, около меня кто сидит? Парень или нет?

Я сосредоточилась на соседе Кругловой и увидела стройную, если не сказать тощую, фигуру в бархатных бордовых кюлотах, кружевной блузе цвета сытого цыпленка, на ступнях сверкали золотые ботильоны, с мочек ушей свисали длинные, почти до плеч, серьги. Губы в ярко-бордовой помаде, веки похожи на радугу, интенсивный ядовито-розовый румянец, одна бровь зеленая, вторая оранжевая, волосы уложены замысловатой башней…

– Наверное, девушка, – шепнула я Надежде.

– У нее борода и усы, – еле слышно возразила та.

Я вгляделась в лицо. Действительно! Сквозь толстый слой тонального крема пробивается черная щетина. И как я ее не заметила?

– У девушек борода не растет, – одними губами объяснила Круглова.

– Или женщина переборщила с гормонами, или около вас мужчина, – еле слышно сообщила я. – Надо смотреть всегда на руки и ноги. У парней большой размер.

– У этой ботинки, как лыжи, – зашептала тетя Мура, – а ручки маленькие.

– Тогда она помесь парня с девушкой, – решила я.

– Это как? – заморгала мать Мэри.

– Юноша, который оделся как женщина. Или тетка, которая прикинулась юношей, – растолковала я.

– Господи, зачем такое непотребство затевать, – перекрестилась Надежда.

И тут ко мне подбежал Стив.

– Виола, дорогая! Вы одна можете нас выручить! Умоляю! Стою на коленях! Обещаю оплату, как у Килли! А ей за такое поведение следует… Ох, плевать на Килли! Вы можете пройти за кулисы?

– Случилось нечто серьезное? – сообразила я. – Если кому-то плохо – я не имею ни малейшего отношения к медицине.

Стив схватился ладонью за висок.

– Нет, нет, со здоровьем порядок у всех.

– Не хочу сидеть одна, – испугалась Надежда. – Мне страшно! Вокруг все похожи на сумасшедших. Сплошное непотребство.

И тут «шахматная доска» произнесла басом:

– Дорогая, готова вас патронировать и объяснять происходящее в пучине разврата показа.

– Здравствуй, Макси, – улыбнулся Стив. – Рад видеть тебя живой и здоровой.

– Ты прав, дорогуша, – согласилась Макси, – мертвой и больной я смотрюсь хуже.

Потом она повернулась к Надежде.

– Милочка, вы жена короля Мубамбии?

– Нет, – неожиданно засмеялась Надежда, – почему вы так решили?

– Ваш лук, – объяснила Макси. – Он в стиле бедного пейзана до открытия расчески. А такая мода нынче только в Мубамбии. Стиви, ты хотел увести милое создание в недра показа, а оно пришло с дамой, которая всего опасается?

– Макси, ты, как всегда, зришь в корень, – улыбнулся агент Мэри.

– Будь на твоем месте Светлана, она не пустила бы очаровательное дитя с тобой, – объявила Макси. – Но ты абсолютно безопасен для девочки. Впрочем, для мальчика тоже. – Она повернулась ко мне. – Стив никогда не хамит, он истинный джентльмен нормальной сексуальной ориентации, что нынче в нашем болоте редкость. Ступай, детонька, дядя тебя точно не обидит. У парня есть невеста. Он влюблен, другие ему без надобности. Я гарантирую. Имей в виду, у Стива талант! Тебе повезло! Паренек смотрит на чучело, а видит будущую фэшн-икону.

– Вряд ли она из меня получится, – засмеялась я.

– Почему? – удивилась собеседница. – Даже из твоей бабушки легко сделать лакомый кусочек для глянца. Для начала ей следует сменить балахон любимой жены людоеда Мубамбии и накинуть нечто миленькое! Без экстремальности!

Надежда отвернулась и начала тереть глаза кулаками.

– Душенька, я вам опротивела? – поинтересовалась Макси.

– Нет, нет, – быстро ответила Надежда. – Простите, у вас костюм… он… яркий. В глазах рябит, аж голова завертелась.

– Милая, – засмеялась собеседница. – Данный наряд – мой способ борьбы с гиенами, коих тут несчитано! Они хотят сделать фото, а не получается – у них, как и у вас, в глазах рябит и голова вертится. Так им, ворогам, и надо.

Тетя Мура схватила сумку, которую ранее поставила на пол, и прижала ее к себе.

– Дорогуша, какой винтаж! – восхитилась Макси. – У меня есть портрет прабабушки, графини Монпансье. Он был написан в семнадцатом веке и на нем ваш ридикюль!

– Мой? – удивилась наша гостья. – Я сшила торбочку в тысяча девятьсот восьмидесятом, когда по случаю купила настоящую кожу.

– Брр, – передернулась Макси. – Словосочетание «настоящая кожа» звучит по-каннибальски.

– По-каковски? – не поняла Надежда.

К Стиву подбежала тощая девушка в простых джинсах и черном свитере. Волосы незнакомка стянула в хвост, на лице не было косметики.

– Ты нашел? – трагическим шепотом осведомилась она. – Ральфи в инфаркте, Молли в истерике.

Глава 12

– Энни, спокойно, – велел Стив.

– Эко удивление, – снова вмешалась в разговор Макси. – Молли истерит, даже когда писает в одиночестве в сортире, который стоит на полу, и в радиусе километра никого нет.

– Ой, здрассти, – заморгала худышка. – Простите! Голова кругом – невеста с катушек съехала.