Тортоделка

— Это лишнее, — твёрдо мотнул головой. — Я пришёл только убедиться, что с тобой всё в порядке. И… поблагодарить, что не пошла на поводу отца. Вика не заслуживает наказания. Она так же очень сильно переживает о….

— Мне плевать о чём там переживает эта дрянь, — грозно оборвала девушка. — Она — убийца! И боженька вернет ей всё во сто крат.

— Мы все убийцы, — проронил горько и прошёл к креслу. Взял одну из распашонок, разглядывая. Желтый. Нейтральный цвет, когда неизвестен пол младенца. В груди засвербило. Сжал одёжку в кулаке. — Я — потому что думал о себе. Ты — потому что сделала меня своим капризом. Вика — потому что оказалась в ненужное время, в ненужном месте… И малыша теперь нет. Мы все виноваты. И я больше всех.

— Ты? — девушка немного расстерялась, не понимая моей причастности.

— Нужно было сойтись, — проронил я, отчего глаза Лики тут же забегали и она привстала. — Сойтись снова, ради ребёнка. Но я хотел быть счастливым. Я знал, что Вика — самое правильное моё решение и, по сути, оказался прав. Мне хорошо с ней. Я живу с ней. Мне нужна она. А с тобой — это сумасшествие, страсть, гонка, а конец — бессмыслица. И всё ненастоящее. Пустое. А Вика любит меня всем сердцем, по-настоящему, и ни разу не дала усомнится в этом.

— Но я тоже люблю тебя…

— Нет, — мотнул головой. — Ты любишь мысль быть со мной.

— Убирайся, — гортанно просипела девушка.

Я лишь усмехнулся. Положил обратно распашонку и взял с кресла игрушечного зайца. Сунул подмышку и направился к выходу.

— Я немного даже рад, что больше ничего нас не связывает. Да простит меня наше неродившееся дитя.

Я стремительно вышел, услышав как в дверь что-то влетело и разбилось. Плевать.

Сел в машину. Что дальше? Поехать к Тохе и надраться до поросячего визга? Там по-любому будет Таня, а она та же Вика. Нет. Мысль пришла внезапно. Свернул в направлении кладбища. Найду ли? Мама знала где. Говорила когда-то сектор и номер ряда. Тогда игнорил, но мозг высек их в памяти.

В церквушке на входе купил свечку и прихватил из машины зайца. Идти пришлось долго, но нашёл. Одинокая мраморная плита с крестом. О дате рождения и фото нет и речи. Лишь имя и дата смерти. Опал на одно колено и посадил игрушку рядом со свечкой в стекляном стекле, чтобы сберечь пламя от ветра. Коснулся холодного камня.

— Привет. Это… это папа, — последнее слово застряло в горле и, осев прямо на снег коленями, понял, что не могу сдержать слёзы. — Прости меня…

Ткнулся лбом в плиту, выпуская всю спрятанную и заглушенную годами боль, наружу. Оплакивая до конца и основательно то, что старался отвергать. Со слезами ушли все эмоции, оставив меня абсолютно пустым. Таким же камнем, как этот мемориал. Посмотрел на буквы, убирая в мозгу лишние и образовывая в "Бермуд Герман". Лучше бы меня. Уж я-то заслужил.

Сидел так на земле пока не закоченели ноги и руки. Пора. Поднялся и, взглянув в последний раз, вдруг пообещал:

— Я потом приду ещё, сынок, — дрогнул уголком рта и направился к машине.

Все чувства и эмоции размотало в хлам. Хотелось добить это крепким. Порулил в ближайший бар. Знакомого бармена надоумил вызвать мне такси, как только меня понесёт. Справился на пятёрку.

Проснулся по утру с дикой болью в голове. Гостевая спальня. Я сплю у подножия постели, прям поверх одеяла. Осмотрелся. Никого. За окном было светло и солнце стояло в зените. День вовсю шёл своей жизнью. Вика, видимо, тоже давно проснулась и уехала на работу.

Попытался что-нибудь вспомнить. Хрен там. Бог с этим. Главное, дома, а не в постели с какой-нибудь телкой из бара. Спустил ноги. Подождал, когда голова успокоится. Поплелся в ванную, чтобы умыть лицо и согнать вялость.

Но войдя замер на пороге, в ужасе глядя на происходящее. Раковина, банный коврик уляпаны кровью. Зеркало разбито. Тут взглянул на свои руки — целы. Вика?! Кинулся обратно, смотря на пол. Ещё несколько капель на паркете и смазанная ручка двери. Вылетел в коридор в поисках гувернантки. Женщина ничего не знала. Ещё немного крови нашли в гостиной и в прихожей. Верхняя одежда жены отсутствовала.

Сердце в панике сжалось и я помчался к охране. Машина Вики, однако, стояла во дворе, что ещё больше ввело в непонимание.

— В половине второго она вызвала такси и уехала. Перед охраной не отчитывалась, — доложил Артур.

— Какое было такси?

— Они не обратили внимание.

Твою мать! За каким хреном мне охрана?! Уголовников остановить не могут, жену хозяина прошляпили. Кретины!

— Проверь по камерам наружки, — велел я и метнулся в дом звонить Антону, предварительно несколько раз набрав номер жены — недоступна.

Друг выслушал, но мой энтузиазм сыщика не одобрил:

— Послушай. Влад с Серёгой не будут кидаться к тебе, сломя голову, при каждой твоей семейной драме. В тот раз был весомый повод. В этот… Вика самолично покинула дом. Стоит подождать. Она вернётся. Выжди необходимое время. Если нет, то обратишься тогда в полицию. Сейчас нестись, сломя голову, глупо…

Бросил трубку. Как не прискорбно, но он был прав. Жена покинула дом самостоятельно. Похищением здесь мало пахнет.