Торжество любви

— А, он еще не знает, что их у тебя не будет! — догадался Сэм. Спустя минуту он осторожно прервал затянувшееся молчание: — Ну, не все же мужчины такие! И потом, почему бы тебе не дать ему шанс? Вот увидишь, он еще удивит тебя!

Она обязана своему брату еще больше, чем предполагала.

— Я подумаю, — сказала она с наигранной веселостью.

Но он, похоже, понял, что ей нелегко говорить об этом, и сменил тему разговора.

Николас вернулся с Мари от врача не в настроении. Мрачнее тучи он влетел в дом и с такой силой швырнул свой портфель на стул, что тот закачался. Бетани со страхом подумала, не случилось ли чего с Мари, но малышка так и светилась здоровьем, с удовольствием уплетая за обе щеки порезанный на кусочки банан.

— Она совершенно здорова, — отмахнулся Николас от расспросов. — Врач говорит, что нужно много трудиться, чтобы крепкое здоровье сохранилось на всю жизнь.

— У ребенка, — уточнила Бетани.

Он пронзил ее взглядом своих серых, цвета стали, глаз.

— Разумеется, у ребенка, у кого же еще! Мы только этим здесь и занимаемся!

— Теперь только Мари нас и объединяет, — заметила Бетани. — Мне понравились и вчерашняя поездка к водохранилищу, и обед, приготовленный вами, но...

— Но это было настолько по-семейному, что вызвало у вас потребность изложить свои взгляды на свое будущее, далекое от семейной жизни, — закончил за нее Николас.

Она дотронулась до его руки и тут же почувствовала такую глубокую привязанность к этому человеку, что отстраниться у нее не хватило духу.

— Николас, я не хотела причинять вам боль, но факты вещь упрямая, и я не в силах их изменить. — Это была чистая правда, хотя пока он о сути ее слов не догадывался.

Он посмотрел на ее руку с таким видом, словно это была отвратительная жаба.

— Вы правильно сделали, что поделились своими взглядами на жизнь. Но мне не дает покоя одна вещь. Если дети не вписываются в ваши ближайшие творческие планы, то, что вас заставило явиться сюда? Почему вы не работаете в каком-нибудь солидном издательстве, которое бы соответствовало вашим честолюбивым планам?

Бетани не хотела и дальше приукрашивать свою вынужденную ложь и сказала просто:

— Не так-то легко попасть в такое издательство.

— Значит, вы согласились сидеть с Мари только из-за денег?

— Да, — коротко ответила она, боясь проговориться.

— Чушь!

Она с удивлением посмотрела на него.

— Как? Вы мне не верите?

— Не верю. На словах вы сказали одно, а ваше тело говорит совсем другое. Где-то здесь и кроется явная ложь.

Бетани взглянула ему в лицо и ужаснулась. Он ждал ответа и не собирался отступать. Вот только сможет ли она ответить ему? Если наберется храбрости и ответит, то события могут развиваться по двум направлениям — или он, закрыв глаза на ее бесплодие, пойдет на сближение с ней, или отвергнет ее. Зная, как он хочет иметь детей, она сама откажется от первого варианта, а что касается второго, то разлуку с ним она уж точно не переживет.

Николаса одолевали другие проблемы. Решив вывести Бетани на чистую воду, он взялся на практике доказать, что его поцелуи вызывают у нее глубокое душевное потрясение. Он готов поклясться, что чувство, которое она испытывает к нему, — подлинное, настоящее. И у него зародилось ответное чувство к ней. Что же все-таки происходит?

Практическое исследование оказалось очень приятным, особенно когда он прижался губами к ее губам. Его руки скользили по блузке, и Николас почувствовал через тонкую ткань, как дрожит ее тело. А раз дрожит, значит, он ей небезразличен. Руки опустились вниз по спине, и она задрожала еще сильней.

Он этим воспользовался и запечатлел глубокий поцелуй — исключительно для практического доказательства. Закрыв глаза, Бетани откинула голову назад, и он стал целовать ямочку между ключицами. А затем, войдя в исследовательский раж, принялся покрывать поцелуями ложбинку между ее грудями.

— Николас, не надо, пожалуйста...

Она посмотрела на него таким убийственным взглядом, будто хотела испепелить его. Чем-то он ее обидел. Это не входило в его планы, однако удовлетворение он получил — раз смог ее обидеть, значит, будет повод ее утешить. Она только притворяется, что безразлична к нему!

— Вы довольны? — спросила она дрожащим голосом.

— А вы?

Бетани отвернулась. Вся ее фигурка с понуро опущенной головой, повисшими вдоль тела руками вызывала щемящую жалость. Николас не выдержал и прижал ее к себе. Он поцеловал ее в темя и почувствовал, что ее бьет сильная дрожь.

— Все будет хорошо, Бетани. Я осел. Не надо было этого делать.

Так и не обернувшись, она проговорила:

— Напрасно я приравняла вас ко «всем» мужчинам. Вы и ведете себя, и целуете как-то по-особенному.

Он повернул ее к себе лицом.

— Это относится к нам обоим. Бетани покачала головой.

— О «нас» не может быть и речи.

— Почему? Ты же сама сказала, что тебя никто не ждет там, в Мельбурне!

Они вернулись к тому, с чего начали!

— У меня свой взгляд и на будущее, и на карьеру, — с завидным упорством настаивала Бетани.