Торжество справедливости

— А теперь о деле. Хочу вас заверить, что предателей в своем окружении я сумел высчитать. Их оказалось даже двое.

— И кто они? — Последовавшая за тем пауза вызвала у меня ухмылку, которая легко почувствовалась и в моем голосе: — Или вы надеетесь, что я поверю голословному утверждению? А потом рискну провалить очередную операцию?

— Еще одна операция?! — В голосе Энгора Бофке слышался настоящий ужас. — Ветер, ты себе не представляешь, что сейчас творится во всех ведомствах после твоих кардинальных действий. Сотни людей отправлены в отставку, по случаям их халатности и служебному несоответствию начаты тысячи ведомственных расследований. Всех, кто имел хоть малейшее отношение к ракетам тектонического разрушения, к танку и роботам, атаковавшим библиотеку, допрашивают скрупулезно и невзирая на лица!..

— Странно, по всем каналам новостей показывают, что принцесса развлекается вовсю! Или ее кто-то замещает?

После горестного вздоха старший следователь сказал тоном заговорщика:

— Ее высочество успевает везде…

— Ну, моей вины тоже нет, что вы расплодили предателей, где только возможно и где они вас почти под себя подмяли. Пришлось действовать решительно и жестко. И карать без бюрократических согласований со всеми правоохранительными структурами. Или принцесса жалеет об утраченных произведениях искусства?

— Нисколько! Даже, как ты и предвидел, распорядилась наградить всех участников уничтожения замка-музея.

— Приятное известие. Личный состав будет доволен. Теперь с вашей стороны осталось только назвать имена предателей из вашего окружения. И мои ребята начнут их проверять по своим каналам. И поспешите, доктор мне осуждающе машет рукой и строго указывает на часы. Пять отведенных мне минут истекают…

— Хорошо. Но учти, я выдаю сведения только потому, что знаю тебя лично и доверяю почти полностью…

— Опять на пушку берете? — перебил я его с некоторой долей раздражения. — И не надоело еще?

— Один из них оказался моим заместителем, а второй — заведующим отделом делопроизводства. Зовут их…

После названных имен мне сразу вспомнился неприятный моложавый тип, сопровождавший Бофке при первом его посещении меня в гостинице «Рока». И присутствовавший, так сказать, на первом неофициальном допросе.

— Спасибо за доверие. Хотите еще что-нибудь добавить?

— Хочу. И не добавить, а настоятельно потребовать: в наших общих интересах необходимо полное сотрудничество! Вы действуете решительно и эффективно, спору нет. Но еще большей эффективности мы бы достигли, если бы заговорщики и предатели были допрошены по всей форме. После их показаний мы бы пропололи всю сеть вражеской агентуры до последнего сорняка. А так толку с мертвых совсем мало. А точнее, вообще никакого.

— Если наши данные подтвердят предательскую роль названных вами людей, все дальнейшие операции будут проходить при вашем участии, а то и непосредственном контроле! — пообещал я и вежливо попрощался.

А затем переключился на разговор с Робертом:

— Ну вот! Очень неплохо! Но вы все-таки проверьте, насколько сможете, биографии этих предателей. Может, полученные данные свяжут какие-то факты, что имеются в наших руках. И мы выйдем на новую ступень раскрытия и ликвидации врагов. Ну и самое главное — продолжайте поиски таинственного Шпона. Пора ему уже выходить из тени на свет ясный!

— Сделаем, Танти. У меня пока все. Веселого тебе развлечения! Но… не забывай, что мы все исходим голодной слюной и теряем сознание от страшной зависти… Да и скучно нам.

— Хорошо, я постараюсь придумать вам еще что-нибудь для того, чтобы у вас вообще не было времени на зависть и распускание слюней. Работать! И не думать о моей тяжелой участи! Я справлюсь, не переживайте!

— Да, командир! Никто не сомневается…

— Вот и прекрасно!

Возле отеля, где расположился герцог Лежси, пришлось немного постоять в очереди перед парадным входом. Все приглашенные оказались пунктуальными и не хотели опоздать. Да и стыдно было бы появиться на приеме после ее высочества. Патрисия в таких случаях прибывала строго через двадцать минут после назначенного времени. Уж я-то знал это лучше всех. Сам когда-то с ней решал эти вопросы этикета. И лично настаивал именно на двадцати минутах опоздания.