Торжество Ваала

Но вот тут-то и встретилось затруднение. Кого именно — они и сами не знали. Конечно, если б можно было учредить должность инспектора от земства, но с содержанием от министерства, как они и предполагали, между прочим, в-своей «петиции», то «излюбленные» не затруднились бы предложить министерству «своего» кандидата. Но в департаменте на этот счет их очень разочаровали. Из департаментских объяснений оказалось, что, к сожалению, такой должности создать для них в настоящую минуту никак нельзя, и не только «с содержанием», но даже и просто как «почетную», потому что это выходит, извините, что-то совсем уже новое, ни на каких бывших примерах не обоснованное: инспектор вдруг от земства! Тогда причем же контроль от правительства? А вы еще хотите, чтобы должность была в одно и то же время и «по выбору» и «по назначению»: вы будете выбирать, а мы оплачивать, — как же это так? на каком основании?.. Идея, может быть, и очень остроумная; может быть, она и понравится, но чтоб осуществить ее, нужно восходить до Государственного Совета, проводить ваш проект в законодательном порядке, а это история долгая и, главное, теперь не до того: тут идет вопрос об «увенчании здания», а мы вдруг станем лезть с такими, извините, мелочами! Словом, это неудобно, несвоевременно, — просто нельзя, а потому нечего об этом и разговаривать.

Земцы опешили, но сдаться сразу и уехать с носом им не хотелось. Агрономский, в глубине души сильно задетый за самолюбие, пожелал объясниться и сослался на пример М-ской земской управы, напечатанный в газетах, — как же, мол, так вы изволите говорить, что наш проект ни на каких бывших примерах не обоснован? Пример самый свежий, вчерашний!

— Ах, это совсем другое дело, — возразили ему. — Если б и вы то же пожелали, как М-ская управа, выбрать вместо нынешиего вашего инспектора, кого-нибудь из наших же, из министерских, — сделайте ваше одолжение! Новое министерство наше никогда не прочь оказать посильную любезность земствам, так как тут весь вопрос сводится для нас к замещению одного лица другим, — пришлось бы только сделать, своего рода, маленькое chasse-crouise, переместить двух чиновников — одного на место другого, — это сколько угодно! И если вы желаете того же, мы к вашим услугам.

— И то хлеб! — согласился де-Казатис.

— Так вот, и подумайте, если согласны, можете вы указать на кого-либо?

Земцы призадумались. Чувствуют они, что нечто вроде дураков из себя сломали, благодаря Агрономскому: сунулись просить, сами не зная толком о чем. Вот-те и благосклонный прием у министра! Но отступать уже поздно: надо «думать», коли приглашают. Думали они, думали, кого бы, в самом деле, назвать, на кого указать бы/- и никого не придумали. Спрашивают у Агрономского, не знает ли он кого, так как ему это дело ближе знакомо? — Но и он никого подходящего назвать не может. Однако, надо же наконец что-нибудь выдумать! А то из-за чего же было и в Питер ездить?!. Думайте, Алоизий Маркович, как знаете; это ваше дело, вы затеяли, вы и думайте.

— Да я, господа, что же?.. Дело общее, — отозвался Агрономский. — По-моему, пускай само министерство назначит нам кого угодно, лишь бы только не человека прежнего режима. Прежнего режима мы не желаем, с нас уже довольно, Бог с ним! Дайте нам человека нового, порядочного, честно мыслящего. который не ложился бы нам бревном поперек дороги, а шел бы рука об руку с земством, и мы скажем вам великое, наше русское спасибо!

— О, в таком случае, дело ваше совершенно упрощается. Да вот, не хотите ли, — предложили им. — Есть у нас тут один отчисленный от должности бывшим министром, причислен теперь к департаменту без содержания… Он, вероятно, охотно пошел бы, да и мы ничего не имели бы против, так как теперь желательно давать ход именно всем тем, кто был обойден прежде.

— А кто такой? — осведомились земцы.

— Да некто Охрименко, коллежский асессор, — в Украинской женской гимназии учителем состоял, — отчислен по одному там доносу местной жандармерии, но, очевидно, пустяки, потому что граф Михаил Тариелович приказал освободить его.

— Охрименко, — вдруг припомнил Агрономский. — Позвольте, да это не тот ли?.. С одним Охрименкой мы вместе в Одесской гимназии когда-то были, в одном классе, на одной скамейке сидели… Как его зовут? не Онуфрием ли?.. Нельзя ли справиться?

Потребовали «дело» об Охрименке, заглянули в формуляр, — так и есть. Оказывается, что и Онуфрий, и из Одесской гимназии.

— Батюшка, так это тот самый! — обрадованно воскликнул Агрономский. — Я хорошо его знаю, — как же! Помилуйте, друзьями когда-то были… Пожалуйста, нельзя ли узнать его адрес?

Дали справку и об адресе. Пообещав в департаменте завтра дать окончательный ответ насчет свою выбора, земцы откланялись, и Агрономский тут же, на швейцарской площадке, решил со своими товарищами, что поедет в Охрименке, сегодня же — пощупать его насчет убеждения и прочего, и если он остался таким как был, то лучшего нам и не надо!.. Этот, мол, человек энергичный и будет всегда петь в унисон с нами!