Торжество жизни

— Да, да! А что если и в самом деле уничтожить только вредных микробов? Пусть остаются дрожжи, молочнокислые и те, — как их? — что способствуют гниению. А остальных — уничтожить. Совсем-совсем!

Степан улыбнулся:

— Галочка, это невозможно! Даже если «совсем-совсем» уничтожить вредных микробов, они начнут возникать вновь. Сейчас доказано, что микроорганизмы, обладают невероятной способностью к приспособлению: когда изменяется среда, изменяются и микробы. Те же бактерии, которые вызывают гниение, в определенных условиях могут становиться патогенными, болезнетворными. Да и как можно определить «вредность» микробов? Палочка Коха, возбудитель туберкулеза у людей, вовсе безвредна для растений; страшная для табака мозаичная болезнь не поражает человека… Кроме того, универсальный антивирус вообще не может быть найден: очень уж отличаются между собой различные виды микробов, очень уж различны должны быть методы воздействия на них. Но средства против отдельных микробных групп найти можно. Вот так, например, действует пенициллин.

— Степа, но что же все-таки открыл профессор Браун?

— Не знаю, Галочка. Я теперь сожалею, что порвал брауновские формулы, — возможно, они хоть чем-нибудь помогли бы раскрыть его замыслы. Хотя я и уверен, что ничего существенного не было в тех формулах, но все же интересно.

Коля о чем-то беседовал с Галиной, а Степан задумчиво сидел на диване. Вопросы девочки разбудили в нем воспоминания о профессоре Брауне и его препарате: «Что было в той ампуле? Почему препарат оказался бездействующим? Как могла выздороветь крыса, которой Браун ввел свой препарат?»

Степан и не подозревал, что тайна антивируса вскоре раскроется до конца.

После новогодних каникул в еженедельной факультетской стенгазете «Ланцет» начала печататься научно-фантастическая повесть «Приключения Сапрофита Карболкина». Коля Карпов писал ее таким же методом, как и Эжен Сю своего знаменитого «Агасфера»: сдавал в редакцию все, что успевал написать, имея лишь очень смутное представление о дальнейшем развитии сюжета. Однако у Коли оказался бесспорный сатирический талант и прекрасное умение сводить концы с концами. Студенты покатывались со смеху, читая о невероятных похождениях Карболкина в чудесной стране Безмикробии. Иллюстрировала повесть Таня Снежко, и, желала она того или нет, персонажи у нее удивительно походили на Колю Карпова, Степана Рогова, Мишу Абраменко и остальных студентов четвертой группы второго курса. Успех повести был необыкновенным: очередного номера газеты ждали с нетерпением.

Профессор Кривцов, проходя однажды с доцентом Петренко по коридору, где висела газета, кивнул головой:

— Читали «Карболкина»? Интересно, честное слово! Это все выдумки Николая Карпова. Талантливый парень! И знаете: шужи-шутками, а эта повесть имеет некоторое воспитательное и познавательное значение. Нигде, как в научно-фантастическом произведении, да к тому же сатирическом, нельзя так хорошо высмеять какую-либо вздорную идею… Очень полезное дело, особенно для первокурсников! Они уже знают довольно много, но еще не представляют в полной степени, что значат микробы для жизни на земле. А теперь я заметил: посмеются-посмеются студенты у газеты, да и начинают серьезные споры. Нет, все-таки хорошо придумал Карпов!

Петренко охотно согласился с рассуждениями Кривцова, умолчав о том, что сам натолкнул Колю Карпова на мысль писать эту повесть. Сейчас его интересовало другое:

— Иван Петрович, а не следует ли на студенческом кружке уже по-настоящему поставить вопрос о перспективах борьбы с микробами? Пусть, студенты помечтают — смело и трезво… Ненаучные и беспомощные гипотезы следует отсекать, а то, что хоть немного посодействует развитию творческой фантазии, поддержать…

— Согласен! Это у вас хорошая мысль, Семен Игнатьевич! Я посоветую спланировать таксе обсуждение на следующий квартал… Да и действительно, — рассуждал вслух Кривцов, — приучить мечтать смело и разумно — очень важно. Пусть не все студенты впоследствии станут учеными, но мыслить и дерзать должны все.

Кружковцы с восторгом встретили предложение Кривцова. Каждый избрал себе какую-то одну определенную гипотезу и готовил реферат на эту тему. Специально выделенная комиссия из числа старшекурсников под руководством Кривцова отбрасывала прочь все, что было беспочвенной фантастикой, поддерживала обоснованные, хотя и недостижимые в этот момент проекты, и помогала обнаружить недостатки и недоделки.

Степан Рогов выдвинул гипотезу использовать для борьбы с болезнями явление интерференции вирусов — вражду одних видов микроорганизмов с другими в живом организме. Уже давно было замечено, что некоторые из болезней находятся в состоянии взаимной вражды. Так, например, публиковались данные, что свинка и ветрянка задерживают развитие коклюша, корь и воспаление легких благоприятно воздействуют на протекание столбняка и даже развитие такой страшной болезни, как рак, задерживается под влиянием рожистого воспаления.

Когда Степан рассказал о своем замысле Петренко, тот улыбнулся: