Торжество жизни

— Не совсем так. — Степан резко захлопнул книгу. — Ты рассуждаешь упрощенно. Разве можно предположить, что во времена Пастера кто-нибудь доказал бы то, что доказал профессор Зернов? Ведь даже простейшие микробы тогда являлись загадкой, а о существовании вирусов никто и не подозревал. Пастер установил, что микробы при кипячении обезвреживаются для организма, а разве сейчас что-либо изменилось? Разве теперь, когда профессор Зернов доказал огромную стойкость микробов, мы отбросили правила стерилизации? А разве то, что Зернов доказал наличие живых микроорганизмов в пенициллине, считавшемся стерильным, заставит нас отказаться от этого препарата? Ведь дело не в этом, друзья! Дело в том, что теория Зернова — новый шаг познания. Профессор Зернов впервые дал настоящее материалистическое объяснение наблюдаемым фактам. Микробы не погибают при кипячении, но они переходят в фильтрующуюся форму, которая для организма безвредна… Понимаете — безвредна! А Пастер сделал вывод: безвреден микроорганизм, не прививается ни на каких средах — значит убит. Пастер для практической медицины сделал очень многое. Плохо, конечно, что своим авторитетом он подавил все дальнейшие попытки исследования условий существования микробов. Но в этом виноват уже не столько он, сколько последующие поколения ученых. Они слепо верили Пастеру, считали законом каждое его утверждение.

— Степа, но ведь, кажется, вирусы были открыты еще при жизни Пастера?

— Да, Ивановский открыл вирусы еще в тысяча восемьсот девяносто втором году. Он же первым выделил кристаллическую форму вируса табачной мозаики. Позже многие из вирусов болезней растений были выделены в кристаллическом виде…

Николай перебил:

— Прости, Степа! Ты знаешь, что мне пришло в голову? Для того чтобы растение жило и развивалось, нужен азот. Азот из воздуха добывают специальные бактерии, которые размножаются на корнях бобовых растений. Чтобы обогатить почву азотом, мы специально сеем бобовые там, где можно было бы сеять пшеницу, например… А теперь представьте: по способу профессора Зернова мы готовим тысячи и тысячи тонн кристаллического порошка азотобактерий и вносим его в почву… Можно будет снимать невиданные урожаи — это будет самое лучшее бактериологическое удобрение! Честное слово, братцы, давайте займемся этим вопросом!

Таня Снежко улыбнулась:

— Ах, Коля, Коля! Да ведь ты еще не знаешь методики превращения микробов в кристаллы!

— А мы спросим об этом у профессора Зернова.

— И ты думаешь, что он тебе все расскажет?

— А что у нас — капиталистическая страна? Патент на свою методику Зернов возьмет?

Таня укоризненно посмотрела на Карпова.

— Да не в патенте дело и не капиталистическая страна у нас… но рядом-то с нами — капиталистические! Ты вот мечтаешь создать бактериологическое удобрение, а фашисты только и думают о том, чтобы изготовить против нас тысячи тонн бактерий чумы. Вспомни японский процесс! Нет, такие открытия пока что надо держать в. тайне.

Действительно, в книге ни слова не упоминалось о методике исследований. Но Степан Рогов и не искал намеков на то, каким путем профессор Зернов со своими сотрудниками добился разгадки природы вирусов. Студенту-второкурснику было еще рано думать о том, чтобы проверить выводы, казавшиеся невероятными. Но он внимательно, по многу раз, перечитывал каждое из общих положений профессора Зернова, чувствуя, что отныне микробиология стала на твердый, правильный путь.

Иммунитет… Много раз о нем говорил профессор Браун, много раз об иммунитете читал Степан и в популярных брошюрах, и в солидных монографиях, но только теперь раскрылась сущность иммунитета.

Превращение микробов в вирусы… Часто бывает, что человек явно болен туберкулезом, а палочку Коха найти не удается. Вместо нее обнаруживаются какие-то вирусные частицы. Считалось, что это — случайные вирусы, вирусы-попутчики… При заболевании сыпным тифом иногда обнаруживают кроме сыпнотифозного вируса также и микроб «протей»… Считалось, что это — микроб-попутчик… И вот только теперь выяснилось, что это не исключение, а правило: каждый микроорганизм может находиться в разных стадиях.

Степан подчеркнул в книге фразу: «…разделение микроорганизмов на вирусы и микробы абсолютно неправильно…» — и улыбнулся, вспомнив тот день, когда они с Карповым, впервые встретившись, разделили будущие «сферы влияния».

— Коля, помнишь: «Ты будешь по микробам, а я — по вирусам»?

Карпов оторвался от книги, непонимающе взглянул на Степана и засмеялся:

— Да, да, Степа! А надо бы просто сказать: вместе будем работать!

Поднявшись, он устало расправил плечи и подошел к Степану:

— Ты знаешь, в который раз я перечитываю книгу и думаю: как все же усложняются наши науки. Возьми хотя бы микробиологию. Раньше все было просто: вирус так вирус, микроб так микроб. Нашел возбудителя болезни, создай вещество, которое убивало бы его, — и с болезнью покончено… А теперь — ничего не понять: который тут вирус? Который микроб?

Степан захохотал:

— У тебя получилось точно по Маяковскому: