Тосканский фьюжн

– Вито сообщил мне, что этот дом принадлежит вам четверым. И теперь, после смерти Джулии, вы, вероятнее всего, его продадите. Ты хочешь продать дом?

– Я? Нет, не хочу. Но дом мы все равно продадим. Это будет правильно. Пока я никуда не уезжаю отсюда – наслаждаюсь последними днями в любимом доме… Это очень грустно. Мамы нет… – она сглотнула ком в горле, – Джина в больнице… Мы уже взрослые. В общем, не вижу причин для того, чтобы не продавать. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь.

– Орсина, можешь мне показать семейные фотографии? Кстати, что ты знаешь о своем отце?

– Я его не помню. Это естественно. Мне был год, когда папа умер. Мама мало рассказывала о нем.

– Почему? Это ведь ваш отец.

– Мы с Софи считаем, что между ними не все было гладко. И, как мне кажется, мама винит себя в его смерти.

– То есть?

– Нет, не в том смысле, как ты подумал, – она отвела взгляд… – мама считала, что той аварии могло и не быть, если бы их отношения были более… гармоничные. Он был зол на нее, видимо, в тот злополучный день вел машину «на нервах» и не справился с управлением. Так говорила мама. А как было на самом деле? Не знаю. Прошло почти пятьдесят лет, Антонио. Мы редко возвращались к этой теме. Может, один или два раза за все время.

– А его родители? У вас остались контакты с ними? Это ведь ваши бабушка и дедушка.

– Да. Мы у них бывали. Но особой любви между нами не наблюдалось. Совсем не то, что с родителями мамы. И бабуля, и дед были очень добры с нами. Они любили нас всех четверых. И этот дом – свидетель наших детских забав. Клаудиа и Вито часто оставались здесь. Особенно Вито. Все-таки Клаудиа немного постарше, наши детские шалости ее интересовали в меньшей степени. Когда мы играли в куклы и машинки, она уже бегала на свидания.

Орсина задумалась. Улыбнулась. Видимо, воспоминания были ей приятны. Антон не прерывал, слушал. Он надеялся, что она скажет нечто важное… Но пока ничего существенного от нее он не узнал.

– А почему Витторио не приехал вместе с тобой? – вдруг спросила она.

– Да… у него дела в Сиене.

– Даже в воскресенье?

– Получается, так.

Не будет же Антон рассказывать Орсине о свидании Вито с умницей и красавицей Симоной?

– Может, ты останешься на ужин?

Она удивительным образом перескакивала с темы на тему.

– Нет, спасибо. – Антон сказал это немного отрешенно, вспоминая, что упустил один момент. О чем же он еще хотел спросить? Ах, да! – Орсина, мой следующий вопрос может показаться тебе странным, – его слова привлекли ее внимание. – Возле входа в дом растет роскошная черешня. Скажи, в этом году было много ягод?

– Черешня?.. – она засмеялась, – да, вопрос странный. Но скрывать от тебя ничего не буду. Да, в этом году было очень много ягод. И тайны в этом нет никакой.

– Ты их собирала?

– Я? Нет. Наверное, Агата и Гаспаро обнесли дерево, – она снова засмеялась – открыто и… как-то очень красиво, – спроси у них.

– Спрошу.

– Неужели это так важно, Антонио? – она произнесла это шепотом, силясь сдержать смех.

– Чрезвычайно важно, – тихо, поддержав ее заговорщический тон и наклонившись почти к самому ее уху, ответил Антон.

– Скажешь, почему?

– Пока не скажу. Секрет.

Она не сдержалась и рассмеялась.

– Я позову Агату. Поговори с ней. Если это настолько важно, – она продолжала веселиться.

Агата также удивилась вопросу, но виду не подала. Лишь обратила на Антон озадаченный взгляд.

– В этом году было много черешни, синьор Антонио. Мы с Гаспаро собирали ягоды. Потом все вместе ели. Я наварила компот и варенье. Вот наступит зима, и дети с удовольствием будут есть булочки с черешневым вареньем.

И вдруг она заплакала.

– Что случилась, Агата? – Орсина подошла к ней, – не плачь. Я знаю, ты очень любила маму.

– Я вас всех люблю, Орсина. Вы все для меня как родные. А когда продадут дом… – она вытирала глаза платочком, – нам придется искать новое жилье. Но это не главное. Просто все поменялось со смертью синьоры. Все. А мы ведь тоже привыкли к вам.

– Я знаю. – Орсина хотела еще что-то добавить, но промолчала и лишь обняла верную работницу.

– Извините, я расплакалась, – вытирая слезы, сказала Агата.

– Я вас понимаю, – деликатно откликнулся Антон. – И все-таки, Агата, вспомните, кто, кроме вас, собирал ягоды? Орсина говорит, что она не занималась этим. Может, Софи? Или ее дети? Джульетта?

– Да-да. Вспомнила. Конечно же, нам помогали. Но не Софи. А Клаудиа.

– Клаудиа? – в один голос спросили Орсина и Антон.

– Да. А что тут удивительного. Они тогда приехали в дом и…

– Кто «они»? И когда приехали? – вырвалось у Антона. Он нетерпеливо ждал разъяснения.

– Синьора Джина, синьор Луиджи и Клаудиа.

И тут же в памяти Антона всплыли его ночные «видения»: Клаудиа в бордовом платье, собирающая ягоды, и Джина, сидящая под деревом и отправляющая в рот вишенку за вишенкой. Он ведь видел эту картину в своем воображении!

– А Джина часто приезжает в этот дом? – обратился Антон к Орсине.