Тот, для кого живу

Ксения взяла ребенка на руки, прошлась с ним по комнате, насколько позволял метраж. Чем дальше жена и сын отходили от Влада, тем труднее ему становилось дышать. Они как будто забирали с собой весь воздух или вытягивали из него силы. Походили ближе и уже легкие расправлялись во всю мощь.

– Как зовут? – зачем-то спросил он, с трудом справляясь с пересохшим горлом. Как будто не знал! Хотел, чтобы она сама, лично озвучила имя, выбранное ею для сына. Для его сына.

Ксения замерла на месте. Подняла на него бегающие глаза и опустила в пол.

– Денис, – ответила негромко.

Влад не сдержал горькой усмешки.

– Почему? – хотел добавить: – Что, другого имени не нашлось? – но не стал портить впечатление от первой встречи с сыном. Тем более что тот неотрывно смотрел на него. Куда бы Ксюша ни повернулась, глаза Дениса непременно были направлены в сторону отца.

– Какая разница? – пожала плечами девушка.

– Действительно, какая разница? – тихо, словно самому себе пробормотал мужчина и, переведя взгляд на сына, не смог не улыбнуться.

Денис потер кулачками глаза и снова заплакал, выгнулся на руках у матери. Владу показалось, что плач в этот раз был иной, с каким-то другим оттенком.

– Что с ним? – в голосе отца сквозило беспокойство.

– Спать хочет, – девушка присела на стул, спиной к Владу.

– Кормить будет, – понял он.

Постояв в нерешительности несколько секунд, мужчина присел на кровать, борясь с соблазном подойти ближе. Долго не выдержал. Осторожно, стараясь не делать резких движений и не шуметь, подошел к ним и, присев на корточки, залюбовался картиной.

Малыш, сладко покряхтывая и причмокивая, усиленно тянул молоко. Заметив движение рядом, отвлекся ненадолго от своего занятия и, убедившись, что от Влада опасности нет, вернулся к груди.

Демидова вновь затопила волна нежности и эйфории, захлестнуло желание защищать и оберегать. Его семья. Сын. Жена. Ксюша. Такая красивая, желанная, родная.

Пока все ее внимание было поглощено сыном, он с жадностью разглядывал ее лицо, пытаясь за милыми сердцу чертами распознать историю ее жизни там, на воле, без него. Может, у него получится угадать и причину ее продолжительного молчания? Или придется озвучить свои вопросы, уже несколько месяцев ежедневно мучащие его?

Когда их глаза встретились, стало все неважным. Главное, что она здесь. Здесь и сейчас. И это «сейчас» продлится трое суток. Всего лишь трое суток! Жалко тратить столь драгоценное время на выяснение отношений. Тем более, когда хочется совершенно иного – одарить ее лаской, поблагодарить за сына.

Денис заснул. Влад быстро расстелил на кровати постельное белье, приготовил место для сына. Ксюша аккуратно уложила ребенка, чувствуя себя неуютно под неотрывным взглядом мужчины. Комната была слишком маленькая, пространство – замкнуто. В любую минуту может начаться то, чего она боится. Хотя она сама себе бы внятно не смогла ответить на вопрос, чего конкретно боится. Например, вот этого…

– Ксюш, – он бережно развернул ее к себе, почти невесомо коснулся ладонью щеки. – Спасибо за сына, – прошептал с чувством, неумолимо придвигаясь к ней ближе.

Девушке показалось, что и без того маленькая комната стала еще меньше. И кислород в ней исчез.

Руки мужчины заскользили по девичьей талии, привлекая ее к себе, и она внутренне напряглась. Напряжение стало стремительно нарастать, когда Влад приподнял ее подбородок, и его теплые губы нежно коснулись ее губ. Ксюша закрыла глаза. Все, отступать некуда.

Сколько длился поцелуй, и поцелуй ли это был вообще, она не поняла. Зажмурилась крепко, непроизвольно сомкнула губы, почти не дышала. Ладони сами взметнулись вверх, уперлись во Влада. Когда до нее дошло, что больше ничего не происходит, она осмелилась чуть-чуть приоткрыть глаза и сразу же наткнулась на его жгучий, пронизывающий взгляд.

Влад не выпустил ее из своих объятий. Все так же продолжая удерживать ее за подбородок, несколько долгих секунд испытующе вглядывался в родные до боли глаза, словно пытаясь прочесть в них то, что она сказать не решалась. Склонился еще раз, снова поцеловал, внимательно следя за ее реакцией. Потом еще.

Веки девушки затрепетали, лицо исказилось. Влад понял, еще немного, и будут слезы. Да и руки ее, по-прежнему упирающиеся ему в грудь, говорили сами за себя.

– Влад, ты обещал, – прошептала Ксения ему прямо в губы, и он нехотя отпустил ее.

Обещал. Обещал не трогать ее, пока она сама не захочет. Надеялся на то, что у них будет время. У него – чтобы постепенно приучить ее к себе, к своей любви, заботе. У нее – чтобы привыкнуть к нему, самой захотеть его ласки. Только теперь не было у него этого времени. А вот желание обладать ею осталось. И не только осталось, но и приумножилось многократно. Так, что было больно, и физически, и морально.