Тот еще подарочек

Первое, что я чувствую, проснувшись, — мягкое щекотное прикосновение чего-то теплого и пушистого к щеке, а затем — уколы остреньких коготков на плече. Еще ничего не соображая, я пытаюсь отмахнуться и зарыться в одеяло, но постепенно меня охватывает какое-то неопределенное чувство, что кругом все совсем не так, как всегда. Во-первых, это тяжелый запах тлеющих свечей. Во-вторых, это яркий солнечный свет, который заливает всю комнату. Жмурюсь, нехотя открывая один глаз. Шторы и занавески почему-то распахнуты настежь, а через окно виднеется пронзительно голубое небо. Такое чувство, будто я проспала вечность и проснулась в другом времени года — скорее всего поздней весной, когда вовсю заливаются птицы, все благоухает и цветет. Сладко потягиваюсь и вдруг понимаю, что все тело ноет от усталости, а еще — что я голая, а между ног все ужасно мокро и липко. Немедленно открываю глаза и подскакиваю на постели, обводя взглядом комнату. Сначала воспоминания накатывают постепенно, как волны ласкового прибоя, но потом вдруг налетают неистовой бурей и приводят меня в трепет, в шок, в исступление. Сердце мечется в груди, как пойманная в ладони бабочка, глаза распахнуты от удивления, ртом я лихорадочно хватаю воздух, а пальцами — и без того измятую простыню.

В квартире абсолютно тихо, кажется, что я одна, но полной уверенности быть не может. Прежде чем встать, беспокойно оправляю волосы и тру ладонями лицо, чтобы прогнать сон. Вместе с приливом сил невольно всплывают все новые и новые детали минувшей ночи, и все лицо вспыхивает, словно опаленное жаром костра. Мне это только снилось, или вчера я действительно совершенно вышла из-под контроля, позволив незнакомому парню творить со мной все, что ему заблагорассудится? Если честно, то некоторые вещи тут же хочется забыть или как-нибудь удостовериться, что они мне всего лишь привиделись, особенно то, что он заставлял меня говорить, глядя ему в глаза… и, конечно, то, что нашептывал он сам — бесстыдно, нагло, самоуверенно… О, боже… Какое-то время я точно не смогу общаться с людьми, не краснея от осознания собственной порочности. Даже сейчас, после этой безумной ночи бесконтрольных чувственных наслаждений, во мне поднимается горячий прилив возбуждения. Только Кики, беспокойно наматывающая круги у постели и урчащая, как маленький игрушечный вертолет, заставляет меня отвлечься от развратных мыслей. Бедная моя девочка — я ведь не кормила ее с прошлого утра! Какая же безалаберная и эгоистичная злодейка твоя хозяйка! А еще бессовестная развратница…

Поспешно встаю с постели, но пока что не решаюсь заговорить с кошкой или еще как-нибудь шуметь. Опасение, что в любой момент я могу снова увидеть этого дьявола в облике очаровательного мальчишки модельной внешности, заставляет мое сердце замереть и двигаться в собственной квартире бесшумно, словно воровка. Воровка… очень кстати в голову пришло это сравнение. Ха… Если после всего этого окажется, что он меня еще и обобрал, то я и в зеркало не скоро смогу на себя взглянуть без стыда… в жизни не совершала подобных сумасбродных поступков…

Я бесшумно ступаю по полу босиком, стараясь при этом не споткнуться о вертящуюся у ног Кики. Она захлебывается от урчания, прерываемого хриплыми голодными мяуканьями, а я даже не смею дышать. Осторожно толкаю приоткрытую дверь в туалет, затем в темную ванную. Пусто. Уже гораздо смелее спешу на кухню, но там тоже никого не обнаруживаю. Даже не знаю, что я сейчас испытываю — облегчение или разочарование. Хмурюсь и в замешательстве тру губы, пока Кики не впивается мне зубками и коготками в щиколотку, игриво нападая на мою ногу сзади.

— Ай! — вскрикиваю я. — Ах ты маленькая хищница! — Затем беру котенка на руки и прижимаю к обнаженной груди, поглаживая и зарываясь носом в его густую пушистую шерстку на загривке. — Бедная моя изголодавшаяся охотница! Зато за мою оплошность устрою тебе сегодня праздник живота — получишь свои любимые хрустяшки, а не консервы.

Кики недовольно выворачивается из моих рук. На голодный желудок настроение у нее совсем не для тисканья. Насыпаю ей полную мисочку сухого корма и меняю воду, включаю чайник и возвращаюсь в комнату. Только теперь взгляд останавливается на сгоревших почти до основания свечах. Этот вандал поставил их на салфетки, но все-таки стекший воск попал и на мебель. Коротко вздыхаю, но особых сожалений почему-то не испытываю. А еще задаю себе вопрос — был ли у меня шанс остановить все, что происходило вчера? Закусываю губу, чтобы не улыбнуться бессовестной довольной улыбочкой, и отрицательно мотаю головой. Закрываю руками лицо и шепчу в ладони: «О, господи!!! Это было так классно!!!» Только вот…