Тот, кого не люблю

– Нет, милый, все идет по плану. Когда выступает женщина, это всегда вызывает большую жалость к ситуации. Представь, если на моем месте был ты? И рассказывал зрителям о Кире, измене и том, как она тебя склоняла к сексу? Это же…

– Кошмар, согласен. Живот у тебя не тянет? Жду не дождусь, когда все это закончится.

– И я… Как я выгляжу? – провожу руками по завитым волосам, касаюсь длинной золотой сережки.

– Дома покажу… как… Не дразни меня, Заяц. Не то окажешься на заднем сидении машины или… в подсобке этой чертовой телестудии, – отвечает мне муж хрипловатым шепотом. – Я и так терплю – любуюсь тобой из зала, смотрю как на звезду. Ты очень хорошо держишься.

– Лишь бы все это было не зря, Роб… Не хочу, чтобы они победили. Кто знает, что сейчас с нашим рестораном? Может, он уже…

– Не горит. И все с ним нормально. Я усилил охрану, камер наставил везде. Они ведь не такие тупые, Зой. Понимают, что подозрения лягут на них, если что-то случится.

– Одна минута! Готовность к эфиру одна минута! – кричит Паукова. – Все по местам. Гости рассаживаются, участники программы тоже.

Роб клюет меня в щеку и занимает место. Яркий свет прожекторов тонет в опустившейся на зал темноте.

– Настало время раскрыть тайны! – дрогнувшим голосом протягивает Паукова. Вокруг нее вспыхивает голубоватый свет, привлекая внимание окружающих. – Настало время откровений! И раскрыть шокирующее известие я поручаю… Сергею Шевелеву! Поприветствуем его! Говорите, товарищ следователь, а мы будем вас слушать.

Что она устроила из программы? Эффектное шоу, больше смахивающее на спиритический сеанс. Ну да ладно…

Шевелев неловко поднимает и забирает микрофон из рук ассистента:

– Уткин привлекался по статье о превышении должностных полномочий два года назад. Следственный комитет уже принял заявление Зои и Роберта Шнайдер. И мы намерены остановить произвол. Никто не имеет права давить честных предпринимателей из мести или зависти. И смотреть на это беззаконие мы не будем. Если тогда ему удалось откупиться, то сейчас… Не получится.

– А вы так уверены, что Георгий откупился? Может, у следствия не было доказательств? – из зала звучит противный голос какой-то дамочки. Где их только находят? Смею предположить, что вопросы из зала согласовываются с Пауковой.

– Следователь-взяточник признался, что брал деньги, – понизив голос, произносит Шевелев. Чешет затылок и обводит зал таинственным взглядом. Неужели и он поддался атмосфере, созданной стараниями ведущей?

По залу прокатывается возмущенный вздох… Паукова взмахивает ладонью, призывая к тишине.

– Что вы намерены делать сейчас? – спрашивает она.

– Остановить Уткина и Лоренц. Заставить отказаться от намерения мстить.

Программа заканчивается пламенной речью Пауковой. Она обещает зрителям следить за судьбой «несчастной семейной пары Шнайдер», а мы, наконец, облегченно вздыхаем.

– Зойка, хочешь, погуляем? – предлагает Роб, поглаживая мое предплечье.

Гуляка из него тот еще, но я соглашаюсь. Воздух пахнет древесной смолой и осенней прохладой, ветер качает верхушки деревьев и взвивает мои длинные пряди. Все, как в прошлом, когда мы гуляли по берегу моря, целовались на каждом шагу и верили в счастливое будущее. Ловлю себя на мысли, что не хочу взрослеть… Обрастать проблемами, погрязать в готовке и памперсах… Странно, скажите вы и будет правы. Я будущая мать двоих детей и жена. Какая уж тут романтика… И совсем скоро, когда Роберт ко мне охладеет, появится другая… Интересная, смеющаяся, невесомая – девушка без проблем и детей, такая, как эта Кира… С чем я борюсь, если у гидры вырастет новая голова взамен старой?

– Зой, о чем ты думаешь? – шепчет он, останавливая меня.

Мы идем по уютной аллее парка, молчим, думая о своем… Может, та женщина права? И Роберт не отталкивал Киру, а переспал с ней? Тогда я выглядела, как дура на этой программе… Представляю, что подумает обо мне Кира. Посмеется в кулачок и закатит глаза, понимая, что обвела меня вокруг пальца.

– Роберт, ты спал с Кирой или нет? – останавливаюсь прямо перед ним. Смотрю в глаза, пытаясь что-то в них разглядеть.

– Ты с ума сошла, Зайка. Я клянусь жизнью, что ничего не было. Она очень хотела, но я ушел домой. Зой, я люблю тебя, слышишь? Только тебя. И тогда любил. Не верь сплетникам с программы, я ничего такого не делал. Я торопился домой, Зой… Пожалуйста, поверь. Не позволяй Кире добиться своего. Она ведь хочет, чтобы ты так думала, Зайка. Не доверяла мне.

– Ох, Роберт… Что-то на меня накатило. Не знаю даже… Мне не хочется недоговоренностей между нами, а, с другой стороны…

– Говори обо всем, что тебя беспокоит, Зой. А, вообще… Иди сюда.

– Куда ты меня тащишь?

Роберт хромает, но обходится почти без трости. Вдали парка виднеется пустая беседка с висящей на ней красноречивой надписью «окрашено».

– Там же краска! Роб, ты куда меня тянешь?

– Уже высохло все, Зайка. Совсем ничего нет, вот, смотри. Иди ко мне…

Я вынимаю из сумки пачку салфеток и торопливо выкладываю их на скамейку. Роб плюхается на нее и притягивает меня к себе. Ползет ладонями по моим бедрам, целует шею, подбородок.