Тот, кто должен

            Обнять, защитить, высмеять, снова обнять, трахнуть, оттолкнуть и снова прижать к себе. Черт! Только блондинка может вызывать такую гамму чувств неожиданно и одновременно. Только крашеная, пошленькая и наивная в своей пошлости блондинка.

            Ее внезапное появление смутило даже Василия Пантелеевича, но он успел подмигнуть Миху каким-то нервным тиком.

            Она вошла – абсолютно не накрашенная, без макияжа, по-домашнему (не светский же раут), в длинном светло-зеленом платье. Платье отсвечивало не ярким, а каким-то мерцающим сиянием. Мих невольно вскочил. Директор тоже поднялся.

– Вероника Владимировна… вот, собеседуем.

            Он представил Миха. Вероника казалась немного сонной. Даже не сонной, а заспанной, и поэтому выглядела недовольной. Она была не слишком высока, широка в бедрах, с пышной грудью. Лет тридцати пяти. Мих почувствовал, как перехватывает дыхание – тупо, невольно, неконтролируемо.

            Вероника улыбнулась.

– Да-да, Михаил Александрович. Это я, собственно, вас и приглашала.  

            И снова Василий Пантелеевич взглянул на него странно.

– Вась, мы в мой кабинет. Михаил Александрович, пройдемте.

            Мих протопал за ней в кабинет, сел в кресло перед ее столом. Смотреть на нее было неловко. Складывалось ощущение, что деловой беседы с этой женщиной быть не может.

– Сразу хочу предупредить, что у нас не курят. Я стараюсь вести здоровый образ жизни. Но вам – в виде исключения – можно, – кивнула шеф-редактор.

– Вам передали, что я много курю?

            Она снова заулыбалась.

– Земля слухами полнится. Но вы можете курить.

– Спасибо.

            Мих закурил.

– О чем вы говорили с Васей?

– О резюме и анкетах.

– Ясно. А с Нелей?

– О статьях.

– Да-да, мы задумали цикл статей. Вам нравится наш журнал?

– Очень.

– Это мое детище. Столько сил я вложила в этот проект! И сейчас, чтобы поддерживать его на должном уровне, требуется масса усилий. В том числе – и светская жизнь, хотя муж – ха-ха – немного протестует. И сын у меня студент уже, на финансиста учится, он не интересуется этим бизнесом. Все на моих плечах, Михаил Александрович.

– Надеюсь, ваша команда вас поддерживает, – вежливо вставил Мих.

– Команда оставляет желать лучшего. Неля – в своем мире, Василий – наш финансовый директор, не больше. Артур меня поддерживает, начальник рекламного отдела, но рекламист из него никудышный, сказать по правде.

– Тем не менее, «Мозаика» процветает.

– Спасибо. Все благодаря моим усилиям, – повторила Вероника. – И я надеюсь, что вы…

– Я хотел бы быть полезен, – заверил Мих.

– Отлично! Если мы не будем изменяться, то останемся просто рядовым глянцем. Я рада, Миша…  Можно на ты?

– Конечно.

– …что ты будешь с нами.

– Спасибо, Вероника Владимировна.

            За все время, пока Мих курил и отвечал на ее вопросы, он так и не смог взглянуть на нее прямо, не говоря уже о том, чтобы разглядывать ее так же откровенно, как она разглядывала его. Она сама прервала беседу.

– Ладно. У меня к тебе очень много вопросов, Миша, – сказала лукаво. – Но я их задам потом. А как тебе Неля показалась? Нормальной?

– Вполне.

– Хорошо, потом поговорим.

            Но после последнего вопроса Мих потерял желание разглядывать ее пристально. Все стало совсем-совсем ясно. Очень просто. Пахнуло затхлой корпоративной этикой.  

На обратном пути он даже не остановился перед дверью Василия Пантелеевича: решил для себя – не входить, не брать у него никаких анкет, не связываться с этой организацией, а убраться восвояси. И вдруг в коридоре появилась Неля с бумагами.

– Вы к Пантину? – задержала его вопросом.

– Даже не знаю.

            Она смотрела в бумаги, словно дочитывая последние строчки.

– А что случилось? – спросила рассеянно.

– Поговорил с Вероникой.

– А, понятно, – она кивнула.

– А вы?..

– А я раньше в НИИ работала, потом стала журналистикой заниматься. Много газет на ноги поставила. А теперь просто деньги нужны. Просто деньги. И я стараюсь не брать в голову. Я выше этого. Метр восемьдесят два. Я в институте в волейбольной сборной играла.

            Мих расхохотался.

– А ваше НИИ не напротив мэрии находилось, где теперь бизнес-центр?

– Нет, мы вообще в закрытой зоне были – под грифом повышенной секретности. Так вы идете? – она кивнула на дверь. – Вам это может быть интересно, я думаю. Просто для опыта.

– Наверное.

– Тогда ко мне – завтра. Я сейчас уйти хочу, голова болит. А завтра поговорим с вами о маниях, как вы любите.

– Да, это моя любимая тема, – Мих усмехнулся. – Можете на «ты».

– Ты отдай эти статьи Пантину, – она вручила ему бумаги. – Он хотел просмотреть. И скажи ему, что в его компетенцию это не входит, а просто я понимаю, что ему заняться нечем.

            Мих взял статьи и вошел.

16. ИНФОРМАЦИЯ

            Мама так ни о чем и не спросила. Но не спросила – подчеркнуто, выпукло, хуже, чем спросила и не одобрила.

            Мих копался с анкетами Василия Пантелеевича, повторяя письменно те же ответы, которые давал ему устно. Анкет было много, это раздражало. Из тех же фраз пришлось лепить и резюме.