Тот, кто меня купил

– У нас здесь коммуна. Для таких, как я. Кто осознал и хочет выкарабкаться. Никто не приходит сюда насильно. Сестра Ульяна создала это поселение неподалёку от монастыря на деньги своего мужа и пожертвования. Она бывшая послушница. Готовилась стать монахиней. Жила в монастыре года три. Не смогла находиться среди людей, когда погиб её любимый человек. А потом выяснилось, что он жив. Нашёл её. В общем, монашество не состоялось. Но у неё дар. Церковь не совсем принимает подобные вещи. Поэтому считается, что она молится за нас. А что руки накладывает да лечит – не доказано. Сама матушка игуменья нас посещает. Сёстры любят Ульяну. Мы помогаем монастырю. Монастырь помогает нам.

– Вы в это верите? – спрашиваю, потому что голова кругом идёт от подобной истории. Чушь какая-то.

Эльза снова оборачивается. В глазах её плещется мягкая улыбка.

– Не важно, во что я верю. Важно, что я исцеляюсь. Каким путём – не имеет значения. Воздух свежий. Уединение ли. Молитвы или прикосновения Ульяны – есть ли разница? Денег на дорогую клинику у меня нет. А желание жить и вылезти из зависимости – есть. Этот вариант для меня лучший. Леон нашёл. По Интернету. Не объявление и не реклама. Пообщался с людьми, что прошли через это. Здесь всё без обмана, Тая. Мы не платим деньги. Мы хотим стать лучше. Работаем. И уходим, как только понимаем, что зависимость преодолена.

Пока мы беседовали, дошли до поселения. Ряд домиков. Самых простых. На клочках земли – огороды. В пыли роются куры. Где-то визжит свинья. А ещё здесь есть лошадь. Никогда живьём не видела. И коты есть, и собаки, конечно. И люди. Детей лишь нет.

Здесь всё обычно. Нет ничего, чтобы бросалось в глаза. Словно деревушка небольшая. Но я-то знаю, что это не так.

Она идёт нам навстречу. Женщина лет сорока. Может, чуть больше, но на вид не дашь. Высокая, статная. Тонкая, как у девушки, талия. Пышная грудь и, как говорят в народе, крутые бёдра. Немного широковатые, но ей идёт.

Она как собирательный образ матери. Глаза у неё лишь мятежные. Не святые и не спокойные. А пронзительные, живые, яркие. Тёмно-карие, почти чёрные. И волосы – на прямой пробор в косу заплетены. Одета как рок-звезда – в штанах кожаных в обтяжку и яркой футболке, что подчёркивает все её достоинства.

Лицо смутно знакомое, и я напрягаюсь, пытаясь вспомнить.

– Она же какая-то знаменитость? – спрашиваю тихо у Эльзы, что замерла рядом.

– Бывшая журналистка. У неё программа была на телевидении. Известная личность. Да и сейчас не канувшая в неизвестности.

Эльза улыбается тонко, словно и этой незнакомой женщиной гордится. А может, так и есть – расспросить я не успеваю – Ульяна подходит к нам.

– Таисия, жена моего старшего сына. Приехала навестить меня.

От её взгляда – тепло и хочется поёжиться. Она будто в душу заглядывает и видит многое.

– Ульяна, – протягивает она руку, и я прикасаюсь к её ладони – тёплой и сухой. – Это хорошо, что вы приехали.

Она ведёт меня в сад, где стоит столик и лавка. Поит чаем и потчует пирожками. А я чувствую, что голодна, и могу смести всё. Эльза исчезает куда-то на время. За столом только я и Ульяна. Взгляд её царапает меня, притягивает.

– Жена Гинца, кто бы мог подумать, – улыбается она.

– Вы знаете Эдгара? – пытаюсь овладеть собой. Почему-то вдруг вспыхивает внутри жаркий огонь. Я ревную эту женщину к мужу. Кто знает, что связывало их в прошлом?

– Я многих знаю, – пожимает Ульяна плечами. – Издержки профессии. Вы не бойтесь: нас ничего не связывало, кроме интервью, которое я брала у него однажды.

Она умеет читать мысли? Хотя, наверное, по моему лицу несложно догадаться о чувствах. Я иногда не умею скрывать эмоции.

– Я не боюсь, – и это правда. То, что вихрем проносится внутри, страхом назвать нельзя. Меня сейчас другое интересует. – Как долго Эльза пробудет здесь?

Ульяна отвечать не спешит. Пьёт чай. Прислушивается к гулу пчёл. Здесь, наверное, и пасека есть.

– У каждого свой срок реабилитации, – произносит она медленно, словно взвешивая каждое слово. Речь у неё неторопливая, но уверенная, чёткая. – Кому-то нужно больше, кому-то – меньше. Думаю, она наговорила на себя лишнего. У неё это есть – преувеличивать. По сути, Эльза уже избавилась от недуга. Теоретически. А практически – ей нужно время, чтобы прийти в себя и переболеть тем горем, что на неё свалилось. У неё зависимость от седативных препаратов, в частности – от транквилизаторов. Это… не совсем наркомания, хоть она и утверждает обратное. Препараты ей прописывал врач. А дальше… Когда человек живёт в постоянном напряжении, на грани срыва, подобные лекарства с одной стороны помогают, а с другой – становятся привычкой. Хочется ещё и ещё. Чтобы не чувствовать боль и уйти от реальности. Пусть побудет здесь. Не торопите её. Отсюда уходят, когда обретают уверенность. Пока ещё ей этого не хватает.

Мне хочется спросить, правда ли, что о ней говорят, но как о таком спрашивать? Я даже не пытаюсь. Может, Эльза и права: какая разница, что им помогает? Лишь бы толк был. И, судя по всему, прогресс есть.