Тот, кто меня вернул

— Вот и я о чём. Если тебе нечем себя развлечь, задумайся о моём предложении. Секс в ресторане намного приятнее, чем издевательство над собой.

— Я справлюсь. Всё в порядке, не надо меня отвлекать, особенно таким образом. Тебе не удастся опошлить то, что ты для меня сделал.

Отвернувшись, АД сосредоточил внимание на сцене.

Я никогда не была в этом ресторане, хотя слышала о нём от коллег. Ничего заоблачного, но по субботним вечерам играют джаз. На стенах — автографы знаменитых джаз-музыкантов, инструменты и фотографии. Если любишь джаз, атмосфера засасывает тебя, растворяет и уносит от всех печалей.

Но я не могу отвлечься, потому что меня мучает вопрос: откуда АД узнал, что я люблю джаз?

АД заказал стейк, конечно же, с кровью. Мне подали шашлык из курицы с горчичным соусом.

Музыканты расположились на небольшой сцене и начали с безошибочного номера — Майлз Дэвис. АД следил за выражением моего лица. Когда блаженство разморило меня, и я начала покачиваться в такт музыке, он удовлетворённо кивнул.

— Ты слишком многое обо мне знаешь, — сказала я, не отворачиваясь от сцены.

— Мне так не кажется, — ответил АД, тоже глядя на музыкантов.

Когда аплодисменты затихли, я не выдержала.

— А ты когда-нибудь занимался сексом в ресторане?

— Да.

— В кабинке?

— И не только. Забавно, но ничего особенного. Неудобно, и шум отвлекает.

— Тогда ладно, а то я было решила согласиться.

— Правда?

— Нет.

АД прикоснулся к моему подбородку, заставляя повернуть голову.

— Не думай о Седовых, Лера. Никогда. Забудь. Смотри только в будущее.

— Я и не думала о них! Ярослав Игоревич прислал ссылку…

— Думала. Ты всё время о них думаешь. Ты посмотрела ролик десятки раз. Не держи меня за идиота, я прекрасно понимаю, какие мысли вертятся в твоей дурной голове.

— Ничего ты не понимаешь!

— Я понимаю больше, чем ты думаешь. Не раскисай, Лера. Соберись с силами и думай только о будущем.

— Я стараюсь.

— Я знаю.

Музыканты тихо переговаривались, посмеивались, готовясь к следующему номеру. Дюк Эллингтон.

— И ещё, Лера. Я нужен тебе только потому, что судьба врезала тебе под дых. Как только ты станешь сильнее и найдёшь путь, это пройдёт.

В его словах — горечь. Настолько сильная, что я чувствую её на языке. Делаю глоток вина, чтобы смыть её, запихнуть поглубже в горло. Чтобы его разочарование не стало моим.

Я не стану спорить, не здесь, не под звуки джаза. Особенно потому, что АД может оказаться прав. Кто знает, что принесёт будущее? Наступит день, когда я отомщу Седову и не смогу оставаться рядом с АДом.

Но здесь и сейчас я вижу очевидное: когда мы расстанемся, больно будет обоим.

Снова завибрировал телефон, и АД злобно придавил его кулаком. Не сводя глаз со сцены, он попытался вести светскую беседу.

— Ты уже выбрала новую специальность?

— Нет.

— А какие есть варианты?

— Неврология, психиатрия, эндокринология… вариантов много. Всё будет в порядке, АД, я не хочу говорить о работе.

Он откинулся на стуле и сделал глоток вина. Облегающий чёрный свитер подчёркивал фигуру сильного, бескомпромиссного мужчины. Не желающего признать слабость, даже если ею являюсь я. АД готовится потерять то, что не собирается удерживать. Меня.

Горечь его сожаления портит вкус моего вина.

Как же это глупо.

Я отказалась от десерта, и мы поехали домой.

По дороге АД сказал:

— Больше не включай планшет, если собираешься пялиться на Стаса, как обезумевшая сталкерша.

— Я рада, что ему лучше.

— Когда ты смотрела этот ролик, то думала не о его здоровье. Не сворачивай с пути. Всё идёт хорошо, Лера, тебе уже лучше. Не разрушай достигнутое.

— Ты сказал, что отпустишь меня, когда мне станет лучше. Уже пора, АД.

— Ничего такого я не говорил. Я отпущу тебя, когда посчитаю нужным.

— Например, когда?

— Когда ты перестанешь думать о глупостях. — АД бросил на меня выразительный взгляд.

Считается ли месть глупостью? Ведь АД знает, что я думаю о мести, потому и пытается меня отвлечь. В таком случае АД никогда меня не отпустит, потому что я не смогу забыть о мести.

— Я не думаю о глупостях.

Наши взгляды срослись, сплелись, и АД нажал на тормоз и остановился посреди занесённой снегом дороги. В лесу.

— Это радует. — Наклонился ко мне, отстёгивая ремень безопасности, провёл небритой щекой по моей скуле. — Думай только о хорошем, Лера, — попросил.

— Сейчас я думаю о тебе, — честно сказала я.

— Я бы не стал тратить на это время.

Отвернувшись, он вдавил педаль газа в пол. Прокрутив колёса в снегу, внедорожник сорвался с места, виляя толстым задом.

Совместный ужин утомил меня сильнее, чем суточное дежурство. Скрывать свои мысли изнурительно и сложно. Я старательно не говорю АДу о жажде мести, а он — о том, что я ему нужна.

Когда мы зашли в дом, я не выдержала. Поднимаясь наверх и предвкушая долгожданный отдых в одиночестве, бросила через плечо:

— Ты то холодный, то горячий, то нежный, то жестокий. Ты так старательно доказываешь своё равнодушие ко мне, что я поневоле начинаю верить в обратное.

Так и оставила его в прихожей, пригвождённого к месту моими словами.