Тот, Кто Сможет Выжить

— Друзья, — обратился мэр к людям на площади, — я будут краток. Времени у нас немного. На нас внезапно обрушилась смертельная угроза. Информации у нас мало, но, вы, наверное, уже знаете, что то, что происходит у нас в городе, происходит сейчас по всей планете. Практически во всех городах мира сарацины подняли мировой Мятеж. Мы оказались к этому не готовы. Эти люди, — хотя людьми их уже трудно назвать после тех зверств, которые они уже успели натворить… Мы им верили, мы давали им кров и убежище почти во всех странам мира, мы позволяли им жить так, как они хотят, согласно их законам, — эти люди ответили нам чёрной неблагодарностью… Самое ужасное то, что, по последним данным, им удалось захватить ядерное оружие, и теперь они шантажируют человечество… Они уже провозгласили свою, так называемую программу… Их цель мировой халифат. Тем, кто примет их веру и согласится жить по их законам, они гарантирует жизнь, остальные будут безжалостно уничтожены. Нам некуда отсюда бежать. По всей Славороссии идут сражения с сарацинами. Ближайший город отсюда, Славяносвет, мне только что сообщили, уже захвачен сарацинами, и они движутся сюда. Так, что мы зажаты меж двух огней. С другой стороны на нас идут сарацины из Арка-сити. Их ещё сдерживают войска ООН, но совсем скоро они тоже будут здесь. Я не знаю, как скоро мы можем ожидать помощи со стороны армии Славороссии и придёт ли вообще эта помощь. Друзья, мы привезли сюда с собой небольшой арсенал оружия. — Он указал на белый грузовик ООН, покрытый брезентовым тентом, стоящий на краю площади. — Сейчас, мы раздадим это оружие присутствующим здесь мужчинам. К сожалению, мы не можем принимать бой здесь. Среди нас не так уж много мужчин, которые могу обращать с оружием и имеют опыт боевых действий. Нас просто сметут и уничтожат. Думаю, сдаваться и принимать веру сарацинов никто из вас тоже не хочет. Так что выбор у нас небольшой. План у нас таков. Леса здесь довольно глухие. Здесь, среди нас, есть местные деревенские люди, проводники, которые хорошо знают эти леса. На какое-то время можно будет укрыться. Хотя, конечно, жизнь в лесу, в землянках, на подножном корму, сами понимаете… Но это всё же лучше, чем попасть в лапы сарацинов.

— Но мы хотим вернуться в город за нашими детьми! — крикнула плача, срывающимся голосом, какая та женщина из толпы.

— Как же наши дети? — поддержали её другие женские и мужские голоса.

— Возвращаться сейчас в город, это полное безумие, — ответил мэр. — Город захвачен сарацинами. Скорее всего сарацины не будут убивать детей. Они попытают обратить их в свою веру. Так что у нас есть время. Не теряйте надежду. Сами мы не сможем их отбить. Остаётся только ожидать поддержки армии Славороссии. Я так же предупреждаю тех, кто решит перейти на сторону сарацинов. Вы должны понимать, что вам сразу же дадут в руки оружие и заставить его обратить против нас. И вам придётся стрелять в тех, с кем вы раньше работали, дружили, кого любили… Это называется простым словом: «предательство». Подумайте, готовы ли к этому. Но те, кто всё же решится на это, будут расстреляны на месте, уже по законам военного времени, чтобы не поставить под угрозу жизнь остальных.

Мэр замолчал. Над площадью повисло глубокое молчание.

Виктор, Шейла, профессор, и фон Мюллер тоже молчали. Ситуация складывалась, мягко говоря, неоднозначная. Теперь их возвращение в город будет выглядеть как «предательство». Что мы скажем мэру? Что мы хотим пробраться в МЕРС, освободить «бегунов» и уйти в Зону. Даже, если бы им поверили, это всё равно выглядело бы как бегство и «предательство». И уже, пожалуй, как «предательство» всего человечества, как бы пафосно это не звучало! Как объяснишь этим людям, что путь в Зону открыт не для всех? Все эти люди обречены. Вот что самое страшное. Если Гости правы, и на землю в ближайшее время обрушится всемирный катаклизм, то все они погибнут, и сарацины, и этот мэр, и все эти женщины и дети, и весть остальной мир. Вот что никак не укладывалось в голове. Вот, с чем труднее всего было смириться. С бессмысленностью всего происходящего здесь. Виктор стиснул зубы и кулаки и посмотрел на других. У профессора и Шейлы, похоже, состояние было не лучше. Только фон Мюллер выглядел как обычно, либо умело скрывал свои эмоции.

И в это время на другой стороне вокзала, раздался взрыв и тишину прорезали автоматные очереди, и Виктор сразу понял, что происходит. Это сарацины захватили подземную узкоколейку, ведущую сюда из Института и первые уже прибыли сюда. Их встретили огнём ооновцы. Толпа на площади, в панике, с криками бросилась в лес, прочь от вокзала. На другой стороне вокзала завязалась ожесточённая перестрелка ооновцев и сарацинов.

— Шейла, профессор, Генрих быстро, к грузовику с оружием, — крикнул Виктор.

Они побежали к белому грузовику, по быстро опустевшей площади.

— Профессор, вы за руль, — крикнул на бегу Виктор. — Шейла ты тоже в кабину с профессором. Отъезжайте к дороге на Арка-Сити и остановитесь на выезде с площади. Мы с Генрихом в кузов, прикроем людей, пусть уйдут дальше в лес.