Тот, кто снится

– Сама, – смутилась Лиза. Ей вдруг показалось, что она сказала несусветную глупость. – А разве это не так?

– Конечно, не так, – улыбка все еще не сходила с его лица. – Но то, что ты так думаешь, только подтверждает, что ты еще очень маленькая и очень глупая.

– Я не маленькая, – упрямо сказала Лиза. И глупая только с вами.

Почему-то ей было приятно, что он назвал ее маленькой и глупой. В этом было что-то настоящее и близкое, как будто он погладил ее по голове или крепко обнял.

– А я… Я вам совсем-совсем не нравлюсь? – спросила она, внутренне удивляясь, что задает этот вопрос.

– Ну почему же, очень даже нравишься, – сказал Михаил Юрьевич без улыбки. – Но правила игры таковы, что ты – моя ученица, а я – твой учитель. Понимаешь?

Лиза кивнула, хотя на самом деле ей было непонятно, какое отношение это имеет к тому, что она жить без него не может.

– Вот видишь, как хорошо, – как будто успокоился Михаил. – Я знал, что ты все правильно поймешь и не обидишься…

«Не обидишься»– эти слова эхом отозвались в ней. Совсем недавно она обидела Борю и сказала ему: «Не обижайся», а сейчас обидели ее.

«Как странно все связано в жизни, – подумала она. – Наверное, нужно попрощаться?»

– Все в порядке, – сказала она. – Я пойду?

Ей хотелось, чтобы он попросил ее остаться, чтобы успокоил, сказал, что скоро все изменится…

Но он только кивнул ей в ответ.

Она шла, повесив голову на грудь, и ей было неважно, что он смотрит ей вслед и видит ее уныние. Ей было наплевать, как она выглядит, потому что, когда вся жизнь идет кувырком, совсем не до этого. Она вдруг увидела себя со стороны, и ей стало стыдно. Лиза достала из кармана носовой платок, вытерла слезы, а заодно стерла помаду. «Вот так-то лучше», – подумала она. Ей хотелось закрыть глаза и очутиться дома, в своей постели, под одеялом. Когда ей было плохо, она всегда закрывалась одеялом с головой и ей казалось что так можно спрятаться от горестей и боли.

Едва она переступила порог своей квартиры, как раздался телефонный звонок.

– Да, – устало сказала Лиза. – Я слушаю.

– Лизка, ну как? – от любопытства Туся захлебывалась словами. – Уже вернулась? Видела его?

Лизе хотелось поскорее забыть о своем позоре, но она понимала, что от Туси не так-то просто отделаться.

– Видела, – нехотя ответила она.

– Ну, и как? Он был рад? Что сказал? – вопросы так и сыпались из Туси.

– Удивился. – Лиза отвечала односложно. – Сказал, что он – учитель, а я – ученица, что таковы правила игры…

– А куда ходили? – не унималась Туся.

– Никуда. – Слезы зазвенели в Лизином голосе. Никуда мы не ходили. Так и стояли рядом с Есениным, как два памятника. А я еще, дура, напялила короткую юбку, и все коленки отморозила, пока он мне объяснял, почему его не надо любить.

– Да-а. – По Тусиному голосу чувствовалось, как она разочарована. – Бывают же странные люди…

– Это я странный человек! Я! – крикнула Лиза. – Не надо было мне тебя слушаться! И что я себе возомнила, думала, могу быть современной, смелой, решительной… Вот что из этого получилось!

Лиза была очень зла, и не столько на Тусю, сколько на себя.

– Пожалуйста, – со слезами сказала она, – в следующий раз не назначай свиданий от моего имени. Договорились?

– Договорились, – со вздохом сказала Туся. Ей было жаль, что все так закончилось. – Больше не буду. – Пока, – буркнула Лиза и, не дожидаясь ответа, бросила трубку.

Она пошла на кухню, открыла холодильник и отпила молока прямо из пакета. Мама всегда сердилась, когда Лиза так делала, но теперь ничто не имело значения. Потом она взяла глазированный сырок и откусила сразу половину.

За окном было темно, как ночью, шел мокрый и крупный снег. Лиза смотрела на зажженные окна соседних домов, и ей казалось, что все люди на земле счастливее, чем она.

«Не пойду завтра в школу, – решила она– И послезавтра тоже не пойду. Вообще туда не буду ходить, пока у них практика».

Но в глубине души она знала, что не сдержит своего обещания.

7

Зимой все время хочется спать. К концу шестого урока за окнами была непроглядная темень, но Лиза не могла сразу пойти домой, потому чТо дежурила по классу. Последним уроком была литература, поэтому Михаил Юрьевич еще заполнял журнал, сидя за учительским столом.

Лиза на него даже не посмотрела, она ровняла парты и подбирала фантики и бумажки, разбросанные одноклассниками. Ей нравилось изображать равнодушие и трудолюбие, нравилось чувствовать, что время от времени Михаил Юрьевич поднимает на нее глаза и смотрит пристально и удивленно.

– Как ты вчера доехала? – вдруг спросил он, продолжая делать записи в журнале.

– Вчера? – Лиза сделала вид, будто что-то припоминает. – А, вчера… Спасибо, хорошо.

Он никогда не узнает, что она проплакала всю ночь. Ну, не всю, а часов до трех, пока не заснула. Он никогда не узнает, что, когда она возвращалась с этого злосчастного свидания, ее целых два раза чуть не сбила машина, потому что она была слишком несчастна, чтобы смотреть по сторонам.