Тот, кто снится

— Подруга твоя — другое дело. Такая на все способна, но ты… — Кошка покачала головой, а У Лизы от обиды за Тусю слезы навернулись на глаза. Она терпеть не могла, когда при ней ругали тех, кого она любит. — Я прочитала твое письмо фривольного содержания, — продолжала Кошка. — И должна тебе сказать, что разочарована. Да, да, разочарована и в тебе, и в своем педагогическом методе. Что это за метод, который не смог объяснить, как подобает вести себя девушке, а как не подобает?

— Пожалуйста, отдайте мое письмо, — сказала Лиза дрожащим голосом.

— Письмо? А у меня его больше нет, — Людмила Сергеевна злорадно улыбнулась. — Михаил Юрьевич забрал его.

— Как забрал? — упавшим голосом спросила Лиза, садясь на стул, хотя Кошка и не предложила ей сесть. — Я же не хотела отдавать ему это письмо, понимаете? Я писала его для себя, как дневник…

Людмила Сергеевна недоверчиво посмотрела на нее и пожала плечами.

— Ну, не знаю, Кукушкина, чего ты там на самом деле хотела, а только из письма я поняла, что у вас с учителем роман: Поэтому я вынуждена вызвать в школу твоих родителей.

— При чем тут мои родители? — спросила Лиза.

— А при том. Я просто обязана поставить их в известность для того, чтобы они приняли меры. Мы обсудим тебя и сложившуюся ситуацию, а потом решим, что делать.

— Ну, знаете — сказала Лиза, вставая, — не придут мои родители!

Кошка удивленно посмотрела на Лизу. Обычно скромная и воспитанная, теперь она была похожа на разъяренную фурию — рыжие волосы разметались во все стороны, глаза смотрели бесстрашно и ожесточенно.

— Мои родители ни с кем не будут меня обсуждать! — громко сказала Лиза. — А если у них возникнут вопросы, они решат их со мной, а не с посторонним человеком!

И не дожидаясь, пока Кошка скажет, что с завтрашнего дня она больше здесь не учится, Лиза выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью.

Она побежала на пятый этаж и забилась в угол, где никто не смог бы ее: найти. Вокруг было тихо, потому что начался урок, и только из классов раздавались мерные голоса учителей. Прислонившись щекой к холодной стене, Лиза горько заплакала. Она даже не вытирала слезы, потому что забыла носовой платок дома и еще потому что слез было слишком много. Она чувствовала себя растоптанной, как если бы по ней прошлось стадо слонов, и оплеванной, как если бы она слишком долго стояла у клетки с верблюдами.

«Из школы выгонят, это ясно, — думала Лиза. Михаил прочитал мое письмо и теперь меня презирает. Да и Кошка, после того как я ей нахамила молчать не будет. Завтра вся школа узнает, что я влюбилась в учителя. Вот они посмеются! Особенно Егор и эта его Магнолия».

Злые мысли отвлекли Лизу, и на минуту она перестала плакать, но потом, когда слезы почти высохли, начала рыдать с новой силой.

— Лиза. — Голос, окликнувший ее казался таким знакомым, как будто звучал не снаружи, а изнутри.

Лиза подняла заплаканное лицо и увидела прямо перед собой Михаила. Он подошел к ней и тронул за плечо.

— Лиза, — его голос звучал успокаивающе, — что ты здесь делаешь?

«Дурацкий вопрос, — подумала Лиза. — Неужели не видно? Я здесь плачу. Я здесь горюю».

Она наскоро вытерла слезы и сказала:

— Ничего. Отхожу от разговора с Кошкой.

— А разве кошки говорят? — улыбаясь, спросил Михаил. Он понял, оком идет речь, но хотел развеселить Лизу, и это ему удалось.

— Еще как говорят. — Лиза не хотела улыбаться, потому что считала, что от улыбки ее лицо глупеет, но не могла удержаться. — Так говорят, что мало не покажется.

Михаил посмотрел на нее и как будто увидел впервые: ее раскрасневшееся, опухшее от слез лицо было таким милым, к ее спутанным, растрепанным волосам так и хотелось прикоснуться, а ее губы, дрожащие то от смеха, то от слез, хотелось поцеловать.

«Какая она… — подумал Михаил. — И как я только раньше не замечал?»

— Лиза, — сказал он, удивленный своим открытием, — вот твоя тетрадь, возьми.

И он протянул ей тетрадь по физике, свернутую трубочкой.

— Спасибо, — буркнула она, почти выдергивая тетрадь у него из рук. — Вы… прочитали… ну, то, что там написано?

— Прочитал, — сказал Михаил, стараясь говорить как можно спокойнее и мягче.

— Так вот, — сказала Лиза, — то, что там написано — это все неправда.

— Как это — неправда? — Он хотел, но не мог удержаться от улыбки…

— А так. Это я все нарочно придумала. Понимаете, я хочу стать писательницей и писать женские романы, вроде «Унесенных ветром». Вот я и нафантазировала…

Михаил перестал улыбаться и смотрел на нее серьезно и недоверчиво.

— Но там было мое имя, — сказал он. — И про каток. И про нашу встречу…

Лизе стало досадно, что она настолько не умеет врать.

«Эх, была бы на моем месте Туся, — подумала она. — Уж она бы как-нибудь выкрутилась!»

— Как же ты сможешь стать писательницей, если даже соврать как следует не умеешь? — спросил Михаил и опять улыбнулся.

«Он смеется надо мной», — подумала Лиза, и от бессильной ярости ей захотелось броситься на него с кулаками.

— Так делают все писатели, — вместо этого сказала она. — Используют какие-то факты из жизни, только немного их приукрашивают.