Тот, кто таится рядом

— Утверждать это пока нет оснований, — ответил следователь. — Но Елагину было проще всего сделать это. Между их домами сто метров, а вечером здесь наверняка мало случайных прохожих, которые могут что-либо увидеть. К тому же я считаю, что беспредел, который творится в вашем селе, — одних рук дело. Если докажем, что Елагин причастен к убийствам Михаила Дубинина и Гребнева, значит, и Николая наверняка убил он.

— А как это доказать? — спросил Сергей.

— Очень непросто. Гребнев убит, значит, на показания соучастника нельзя рассчитывать. Свидетелей, похоже, не было. Улик, которые бы указывали на Елагина, на месте преступлений не нашли. Пока что у нас нет ничего, кроме отпечатка руки, который наверняка уже затоптали и который, по большому счету, ничего не доказывает. Можно подозревать Елагина, но арестовывать его не за что. Пока даже неясен мотив убийств. Гребнева, скорее всего, убили, чтобы избавиться от ставшего ненужным сообщника, но почему убили братьев Дубининых, до сих пор неизвестно.

— Николай говорил, что по поселку ходили слухи, будто его брат привез из Якутии золото, — напомнил Денисов.

— Были такие слухи, — подтвердил дядя.

— Я тоже о них знаю, — сказал следователь. — Я не исключаю версию, что Дубининых убили из-за этих слухов. Это может объяснить, почему Михаила перед смертью избивали. Возможно, Елагин и Гребнев поверили этим слухам и хотели присвоить золото. Николая тоже не случайно привязали к стулу, может быть, у него тоже выпытывали, где спрятано золото.

— Золото — это веский мотив для убийств, — заметил Сергей.

— Так-то оно так. Но никто это золото не видел. Николай тоже утверждал, что это — сплетни.

— Даже если золота не было, желание им завладеть могло толкнуть на убийство.

— Да. Так бывает, — согласился следователь.

Старостин вспомнил о чем-то, и его глаза ожесточенно блеснули.

— Так что все-таки делать с Елагиным?! — поинтересовался Сергей.

— Пока — ничего. У Гуляева хоть был нож, похожий на орудие убийства. А Елагин — формально чист перед законом. Я могу лишь допросить его по поводу ночного пожара в качестве свидетеля. Больше ничего. Постараюсь получить санкцию на обыск в его доме.

— Так, может быть, пройдут месяцы, прежде чем преступник попадет под суд!

— Может быть, и годы. Эти убийства нелегко будет раскрыть. Хотя я уверен, что с меня семь шкур спустят, чтобы я это сделал, — уж очень много шума они наделали. После сегодняшнего пожара, возможно, в нашу следственную группу добавят людей. Может быть, старшим поставят кого-нибудь другого. Ведь я не только не раскрыл убийство, но и не предотвратил еще два.

— Получается, мы должны пока оставить Елагина в покое?!

— Лучше не раскрывать ему наших карт раньше времени, — сказал следователь. — Возможно, сейчас он чувствует себя в относительной безопасности. Он знает, что арестовали Гуляева. Пожалуй, и Гуляева по этим соображениям не стоит раньше времени выпускать.

— Он действительно ничего не боится, раз уже на следующую ночь совершил очередное убийство! — возмутился Денисов. — А если он на этом не остановится?!

— Если он убил Дубининых из-за золота, то ему больше некого убивать.

— Могут найтись свидетели, от которых он захочет избавиться!

— Пока нет доказательств, Елагин не преступник! Ты имеешь зуб на Елагина, потому что он улизнул от тебя той ночью и ударил тебя палкой по голове, ну и, конечно, потому что ты считаешь его убийцей. Но этого всего недостаточно, чтоб обвинить его в убийствах.

— Но ведь, по логике, именно он — убийца.

— Логика — очень коварная и часто ненадежная штука, — произнес Старостин. — Я не раз в этом убеждался. В моей практике бывало, что я вычислял преступника, убеждал себя в его виновности, но потом оказывалось, что логика заводила меня не в ту сторону. Теперь я верю только фактам…

Следователь хотел что-то добавить, но нечто, происходящее за спинами Сергея и Павла Тимофеевича, привлекло его внимание.

— Что-то там случилось, — произнес он.

Глава 8

Варфоломеевцы, которые еще недавно сидели на траве, терпеливо ожидая новостей, теперь стояли толпой. Женщина лет пятидесяти, в зеленом платье с косынкой на голове что-то возбужденно рассказывала и махала рукой в сторону реки.

Нельзя было понять, что случилось, так как женщина говорила быстро и очень эмоционально. При этом ее часто перебивали и переспрашивали. Судя по репликам и жестам, женщине предлагали подойти к Старостину и поговорить с ним. Вероятно, дело было серьезное.

— Неужели еще какой-нибудь «сюрприз»?! — недовольно пробурчал Старостин. — Пойдем, узнаем, что там произошло.

Когда Старостин подошел к людям, те замолчали. И без того румяное лицо женщины залилось еще более густой краской.

— Я сейчас была на кладбище, — сказала она, с опаской поглядывая на следователя. — Там что-то странное произошло с могилой Дубинина.

— Михаила Дубинина? — спросил Старостин. — Которого недавно похоронили?

— Да. Его похоронили недалеко от могилы моей сестры. У моей сестры сегодня день рожденья, поэтому я ходила на кладбище.

— И что же случилось с могилой?

— Мне кажется, что ее… перерыли.