Тот, кто убил лань

По дороге они увидели бегущего к ним человека. Это был Бамат; он с трудом переводил дыхание, изнемогая под тяжестью собственного живота. Подбежав к Киуту Хапару, он набросился на него с кулаками.

— Негодяй! — вопил богач, — Я все знаю! Ты убил человека, тебя теперь повесят! Ты думаешь, тебе удастся увернуться и не отдать мне мои деньги? Нет, ты мне отдашь! Ты что, хочешь меня разорить?

Хапар насмешливо улыбнулся и, остановившись, достал из кармана десять рублей.

— Возьми! — сказал он. — Возьми скорее. А то я действительно, чего доброго, умру, не отдав тебе твоих денег.

Люди удивленно смотрели на него.

Толпа приблизилась к оврагу.

Вместе со старшиной Хапар подошел к яме и принялся раскидывать прикрывавшие ее ветки.

В яме лежала убитая им накануне дикая косуля.

Хапар поднял голову. Снова на его лице появилась та же усмешка, как и при встрече с Качпеем-Баматом.

— Простите меня! — сказал он всем. — Простите, что я оторвал вас от работы. Я и не думал никого убивать. Я убил лишь вот эту косулю.

— Ты смеешься над нами, Хапар! — рассердился старшина Лагустан.

— Нет, — сказал Хапар. — Все дело в том, что мне вздумалось проверить советы моего покойного деда. Много лет назад дед Гедлач сказал мне: "Запомни, дад, раз и навсегда — не все можно доверить людям, даже самым близким. Раньше их следует проверить". И еще дед сказал мне: "Не занимай денег у скупого". Я, как вы знаете, женился и счастливо прожил с Чимсой несколько лет. И вдруг мне захотелось проверить советы деда. Чем счастливее мы жили, тем больше мне хотелось их проверить. Неотвязная мысль сверлила мне мозг: "Проверь, проверь!" Прошлой ночью, во время грозы, я случайно наткнулся на эту косулю и убил ее, а дома сказал жене, что убил человека. И она обещала мне свято хранить эту тайну. Я пошел к известному скряге Качпею-Бамату и попросил у него взаймы десять рублей. Теперь, когда он узнал о моей "беде", он, забыв все на свете, прибежал вырвать у меня свои деньги. Простите меня, друзья! Я только проверил советы моего покойного деда...

— Да, — заключил много живший и много знавший старик Лагустан, — никто не может хранить тайну так, как тот, кто ее не знает.

Антица.

Перевод С. Трегуба

— Пяти лет молчания больше чем достаточно, доченька. Прошу тебя разговаривать при мне, очень прошу, — говорил старый Джгуанат молодой жене своего единственного сына Тамшуга — очаровательной Антице. — Ни разу за все эти пять лет, что ты в нашем доме, я еще не слышал твоего голоса. Вероятно, он у тебя такой же приятный, как и ты сам. Ну, скажи, хоть одно слово. Прошу тебя!

Но не так-то легко упросить абхазскую сноху нарушить веками установившийся обычай, запрещающий женщине разговаривать при свекре.

Джгуанат Кове жаловался своему соседу Махазу Тарбе:

— Глупый этот обычай. Глупые люди придумали его.

— Нет! Я не считаю людей, придумавших такой обычай, глупыми, — ответил сосед. — Но если ты настаиваешь на своем, то ведь у нас есть и другой старинный обычай, он поможет тебе.

И Махаз Тарба напомнил Джгуанату Кове этот другой обычай: просьба, высказанная в присутствии более десяти человек и поддержанная ими, должна быть выполнена.

— Верно! — обрадовался Кове.

На другой день старик распорядился зарезать одного из двух своих бычков и приготовить званый обед на сорок человек.

— По какому случаю? — недоумевал сын.

— Узнаешь позже, — сказал отец улыбаясь.

Джгуанат сам обошел соседей, родственников, друзей и пригласил их в гости.

К середине дня едва помещавшийся в пацхе Джгуаната стол был заставлен всякими яствами и вином. Один за другим явились гости. На вопросы любопытных: по какому случаю устроен этот званый обед? кто виновник торжества? не задумал ли жениться восьмидесятилетний вдовец Джгуанат? — старик отвечал одно и то же:

— После, после! За столом узнаете. А пока садитесь!

И вот, когда гости, усевшись за стол, приступили к еде и было уже выпито по нескольку бокалов вина, хозяин дома встал, держа в руке наполненный большой рог, и произнес:

— Мои дорогие гости! Я хочу объяснить, почему пригласил вас сегодня. Все вы знаете мою сноху Антицу. Глаза ее светят, как звезды, доброта и услужливость не знает предела. Я люблю ее, как родную дочь. Но одна беда не дает мне покоя. Уже больше пяти лет украшает она мой дом, но я ни разу не слышал ее голоса. Строго исполняя наш старый абхазский обычай, она не разговаривает при мне, свекре. Любя и уважая ее, я хочу, чтобы она впредь чувствовала себя при мне свободно — не как сноха, а как дочь. Провозглашая тост за ее здоровье, я прошу ее исполнить одну мою большую просьбу. Вас же всех, мои дорогие соседи, родные и друзья, я пригласил сегодня для того, чтобы и вы все поддержали просьбу к моей снохе Антице: пусть она с сегодняшнего дня начнет разговаривать при мне.

И Джгуанат осушил рог.

— Просим! Просим! — хором поддержали гости. Зардевшись от стеснения, стояла Антица в углу, склонив голову с длинными черными косами.

Хозяин снова наполнил рог и протянул его своему соседу Махазу. Почтенный и всеми уважаемый, убеленный сединами Махаз Тарба с благодарностью поднял рог и обратился к Антице: